Дробов сделал последний рывок и ногой отбросил вроде бы вялое и мертвое тело Мухачева в сторону.

Однако тот на удивление оказался живуч. Он немного посучил ногами, сделал наконец вдох, выдохнул пузыря­щийся кровью воздух вместе с передними зубами, хотел что-то сказать да не успел.

Роман и Эдя Алиев с двух сторон подбежали к нему и вонзили ножи в вялое тело. Один спереди, другой сзади. И раз, и два, и три, и четыре, и пять... Пока не перестала пу­зыриться кровавая пена у него на губах. Роман еще пару раз воткнул нож в опавший вялый живот, переставший уже вздрагивать от неровного дыхания и яростного дерганья сердца, гнавшего и гнавшего кровь во вновь открывшиеся на теле от ударов ножами отверстия.. Потом вытер нож о кровавую рубаху.

— Кажись, все, — удовлетворенно заметил он. — Живу­чий, гад. Ну, Эдя, — обернулся он к новому члену банды. — Горяч ты, азартен. Экзамен выдержал. Да это не все.

Эдя молча отирал снегом окровавленный нож.

—  Теперь с тебя спрос: где «ствол», где «клад»? Не най­дешь, с тобой такой же разговор будет. Понял? Ты понял, с кем связался? Щенок... У нас тут не детский сад имени Клары Цеткин. Тут за каждое слово ответ держать должен.

-Да я...

—  Не мое дело. Ищи. Без «ствола» и «клада» завтра не приходи. А не придешь, под снегом сыщу.

Взять с мертвого тела Мухи было, собственно, нечего. Довольно приличная куртка осталась в квартире Дробова. Разве что ношеные кроссовки.

—  А можно я кроссовки с него сыму, мои похуже? — спросил Эдя.

— Это можно, — милостиво согласился Роман.

Дробов оглядел с сомнением ношеные кроссовки на но­гах Мухи, покачал головой.

—Хотя, — произнес глубокомысленно вслух, — до завт­ра в них походишь, не порвутся. А завтра, — и он красноре­чиво пощелкал «стрункой»-удавкой перед побледневшим лицом Алиева.

Не дожидаясь повторения разрешения, Алиев быстро расшнуровал смерзшиеся шнурки на кроссовках Мухи, снял свои, попытался натянуть на ноги Мухе, но они почему-то не натягивались.

— Странно, а мы с ним один размер носили, — удивил­ся Эдя.

Потом эксперты оценят кроссовки, снятые с Мухи, в 55 р.

На том и кончилась жизнь непутевого парня по фами­лии Мухачев и по кличке Муха.

Труп закопали в снегу под густым, запорошенным сне­гом кустом.

А черную лыжную шапочку Мухи, которая во время его убийства оказалась отброшенной в сторону, поленились специально закапывать. Вот старые кроссовки Эдькины бросили рядом с телом, забросали снегом. А шапочку ис­кать не стали и, случайно найдя, когда уж труп был зако­пан, бросили небрежно под куст.

— Кому она тут нужна? — резюмировал Рома.

Это уже потом, спустя месяцы, Дробов и Алиев, по отдельности, приведут следователя областной прокура­туры Михаила Коржева на место преступления, и они найдут и тело Мухи, порядком утраченное, и старые крос­совки Алиева, принадлежность которых Эде эксперти­за однозначно докажет, и истлевшую шапочку Мухи под кустом...

И желтая от выпадений осадков с биохимзавода, став­шая за несколько месяцев желтой из черной, шапочка най­дет свое место в куче других вещдоков, ляжет маленьким желтым кирпичиком в сложную систему доказательств.