—      А в Киеве?

—      В Киеве?.. — протянул Дорошенко, как бы при­поминая.— Был прошлым летом на слете.

—      Бесполезно запираться, так называемый Вовченко. Нам известен каждый ваш шаг. Только чистосердеч­ное признание сможет облегчить вашу участь.

—      Ей-богу, товарищ начальник, не пойму, чего вам от меня надо! — взмолился Григорий. Определенно его принимали за кого-то другого.

—      Я вам уже сказал: чистосердечное признание. Кто, где и когда вовлек вас в контрреволюционный за­говор?

—      Какой еще заговор? — почти непритворно воз­мутился Дорошенко.— Да я всей душой за Советскую власть!

—      Ложь! — брезгливо бросил следователь.— Конеч­но, я допускаю, что ваши хозяева могли и не посвящать вас в свои преступные планы, но это не меняет сути дела.

Дорошенко только руками развел.

—      Не знаю ни про какие планы.

—       Тем более в ваших интересах оказать содействие в разоблачении подлых наймитов иностранных разве­док,— в голосе майора появилась нотка сочувствия.— Это, несомненно, зачтется... Вы действительно Вовченко?

—      Святой, истинный крест!

—      Ладно, это мы установим.

—      Вот спасибо, товарищ начальник! — со слезами на глазах поблагодарил Дорошенко. Допрос вновь воз­вращался к исходной точке.

—      Служили в РККА?

—      Не довелось.

—      Однако в Смоленске вас видели в форме старшего лейтенанта,— продолжал настаивать следователь.— Прибегнуть к маскараду потребовало задание?

—      Какое задание?! — Дорошенко находился на гра­ни срыва. Или он действительно разоблачен, и НКВД играет с ним, как кот с мышью, или произошла какая-то досадная путаница, которой не будет конца.

—      Какое задание, спрашиваете? — следователь от­ложил ручку.— Вам виднее... Все зависит от роли. Вам что больше нравится: агент иностранных разведок или добровольный курьер? — предложил он, словно на выбор.

—      Ничего такого не было! — ожесточенно отрезал Дорошенко.— Я честный советский рабочий.

—       Вы знаете кого-нибудь из этих людей? — майор вытряс из черного конверта несколько фотографий и разложил их на столе.

Григорий перебрал одну за другой, внимательно вглядываясь в лица. Никого из этих военных с двумя и даже тремя ромбами он, понятно, не знал.

—      Первый раз вижу.

—      Странно... Давно живете на Украине?

—      С самого детства.

—      И ни разу не видели наших знаменитых коман­диров? А еще на железной дороге служите... Вы что, газет не читаете? В кино не ходите?

—      Почему не читаю?

—      А я не знаю... Так у вас получается,— вновь пе­регнувшись через стол, майор отделил одну карточку.— Вот, например, комдив Дмитрий Шмидт, дважды орде­ноносец. Знаете такого?

—      Откуда?

—      Его в киножурнале чуть не целый месяц пока­зывали, перед каждым сеансом.