|
Очевидно, что когда я занимаюсь сексом с клиентом, я играю определённую роль в его бенефисе. Мне следовало притворяться перед каждым мужчиной, с которым я спала, что он физически очень привлекателен, и это было верхом абсурда, даже когда меня почти тошнило от секса со всеми ними, независимо от того, платили мне за это или нет. И вот, исполняя такие аллегорические роли, я непременно должна была стать архетипом того, что называется «женщина», и я всегда очень чётко отдаю себе отчет в том, как много путей, по которым можно проследить мои мотивы назад во времени, до понятия «истинная женщина», встречающегося в средневековых моралитэ. Мной наслаждались и меня отвергали именно как девку — потому что я разыгрывала стереотипы «шлюха с золотым сердцем» и «английская роза», становилась мадонной с фрески — и именно так оставалась одновременно желанной и в то же время в каком-то нездоровом смысле почти что непорочной в глазах моих клиентов. Ведь секс — это лишь то, что на поверхности, это не более, чем отыгрывание ролей, поэтому ты получаешь именно то, что видишь перед собой. И раз клиенты не знали ничего о моих долгих и тяжких усилиях по искоренению следов моего происхождения из среды шотландских рабочих — то для них я действительно была английской девушкой из среднего класса. В их глазах я была способна одновременно понимать и подавлять буржуазное двоение синдрома «Мадонна/Шлюха».
Когда я вернулась из Индии с обезьяной за плечами, то пыталась устроиться в клуб «Плейбой», но меня не взяли. Виктор Лоунес всегда очень нервно относился к подбору девушек для работы в клубах, которыми управлял, а обо мне он, к сожалению, был слишком много наслышан от самых разных третьих лиц. В таких случаях иметь связи во всех нужных тебе местах может оказаться губительным, тогда как поддержание псевдореспектабельного имиджа становится важнейшей из задач. Официально «крольчихам» не разрешалось снимать мужчин среди посетителей клуба, однако спрос именно на такого рода услуги был здесь просто огромным. Швейцары заведений немедленно воспользовались предоставленной этой практикой возможностью урвать свой кусок, и с одним из них я сумела договориться. За определённый процент с моей выручки швейцар Дерек направлял меня в роскошные отели, где я занималась сексом с мужчинами, достаточно состоятельными, чтобы они могли позволить себе сексуальную встречу с «крольчихой». Встречи назначались через сотрудника клуба «Плейбой», а у меня была униформа «крольчихи», которую я надевала на этих свиданиях, поэтому все были довольны. В начале семидесятых по моим наблюдениям «крольчих» очень часто заказывала арабы. Я побывала на Среднем Востоке и знала, что большинство арабов крайне бедны, но в то время в Лондоне показывались исключительно те из них, кто сумел отхватить толстый ломоть от нефтяных денег соответствующей страны. Обычно эти мужчины старались не называть мне свои настоящие имена, а поскольку почти все они обладали сомнительным благом в виде западного образования, то очень часто выбирали себе английские псевдонимы. Питер был в этом плане типичен. — Привет! — сказала я, когда мы встретились в баре его отеля на Парк-лейн. — Привет! — эхом отозвался он. — Выпьем здесь или ты хочешь, чтобы мы сразу пошли к тебе в номер? — Выпьем здесь. Что ты будешь? Питеру, как и многим другим, ужасно нравилась мысль, что его увидят на людях с «крольчихой». Как и спортивная машина, как и большой загородный дом, я была символом статуса, который нужно было выставлять напоказ, и чтобы видело как можно больше народу. Я взяла водку с апельсиновым соком; Питер потягивал виски с кока-колой. Мне ужасно нравилась эта шарада: быть ценным призом для бедолаги, который и не догадывается об истинном положении дел. Мы поболтали о наших школах, каждый говорил о своей. |
