Четвёртый голос (лёгкий шотландский акцент): В шестидесятые я оказалась вовлечена во многие течения андеграунда, бушевавшие в этот период, особенно те, что раскручивались внутри района Ноттинг-Хилл и вокруг него — например, общество «Дефенс», которое боролось с расизмом среди полицейских; «Сигма» — форум культурной революции Алекса Трокки; «Сома» — они выступали за легализацию марихуаны; «РААС» — эта организация под руководством Майкла Икс занималась борьбой чёрных за свои права; «Свободная школа Лондона» и «Свободный университет». С 1963‑го по 1965 год каждое лето я становилась членом труппы «Живого театра» и таким образом, была свидетелем зарождения уличного театра и первого карнавала в Ноттинг-Хилле. А потом я уехала путешествовать по Индии, где в 1968 году, к несчастью, серьёзно пострадала в аварии. И хотя до этого я больше семи лет экспериментировала с самыми разными наркотиками, я всегда держала это под контролем. Однако после несчастного случая у меня появилась довольно сильная зависимость от опиатов.

Второй голос: «Cain's Weekly» от 15 июня 1968 г. Очаровательная, весёлая и полная joie de vivre — такова Джилли О'Салливан из Лондона, приехавшая провести отпуск в Индии и получающая наслаждение от каждой минуты, проведённой здесь. Джилли — разносторонне одарённая личность: она широко известная в Европе модель, сама создаёт новые фасоны под маркой «Марто и Клайд», а также снялась в ряде эпизодических ролей во множестве фильмов, последним из которых был «Если». У неё врождённый вкус к стильной одежде; она говорит: «Индийские ткани так роскошны, так красочны, что при таком широком выборе и в созданных под зорким оком модельера фасонах имеют очень хорошие перспективы на европейском рынке». Её призыв к интересующейся модой молодежи звучит так: «Ты женщина; не забывай об этом. Позволь себе перемениться в этот год приключений — положись на собственный вкус в области моды, воспользуйся собственными идеями и иди вперёд сама». Чтобы подчеркнуть свои слова, Джилли демонстрирует здесь несколько восхитительных нарядов, которые она создала из наших чудесных индийских тканей — «они просто головокружительны и готовы для того, чтобы отлично проводить время в тропиках».

Третий голос: Я самовольно вселился в дом по Тоттенхэм-корт-роуд, а в 1975‑м мы с Джилли снова встретились. Зная, что она попала в серьёзную переделку, я устроил ей и её другу Джордано переезд в пустующую квартиру. Фактически, я отвёз их туда и помог Джордано «вломиться и заселиться». Беда, в которой на этот раз оказалась Джилли, похоже, имела какое-то отношение к резкому подъёму наркоторговли, детальным расследованием которой копы Ноттинг-Хилла по определённым причинам дружно решили не заниматься. Помню, Джилли рассказывала мне жуткую историю о месяцах, а то и годах коррупции в полиции, и о том, как её пользовал один конкретный детектив и его закадычные дружки; но вот было это в 1975-ом или намного раньше, уже не помню.

Второй голос: Для многих хиппи часть притягательности Индии и героина заключалась в уходе от нищенского существования «крысиной расы»; впрочем, этот уход был не более, чем иллюзией, поскольку капитализм диктовал свои законы в глобальном масштабе; таким образом, для тех, кто занимался тёмным бизнесом, герыч был просто ещё одним способом срубить денег. Когда в конце семидесятых Джилли умерла, весь британский высший свет уже сидел на дешёвом героине, и появился граффити-лозунг «Лекарство Тэтчер против безработицы»; а ведь именно массовое употребление героина среди деклассированных, разразившееся в конце шестидесятых, привело тогда к истерии по поводу опиатов в британских средствах массовой информации.