— А.

Пламя затрещало в камине. Гаррет указал на кресло рядом с графом:

— Не возражаете, если я присяду?

— Делайте, как пожелаете. Хотя уверен, от меня будет мало толку, с чем бы вы ни пожаловали.

— Меня интересует исчезновение вашей дочери, — осторожно начал Гаррет.

Лицо графа потемнело.

— Она не исчезла. Тот ублюдок ее убил.

— Герцог?

Казалось, все угасшие жизненные силы грфа вдруг нашли выход: ненависть.

— Монкриф, — выплюнул он. — Он убил мою дочь. Забрал ее у меня… — Голос графа сорвался; несчастный резко захлопнул рот и отвел глаза. — У него даже не хватило чести после принять мой вызов.

Невзирая на то, что Гаррет знал о герцоге, пожалуй, это можно было расценить как единственный акт милосердия в болоте лжи.

— Какой была Октавия? — Гаррет не смог скрыть интерес в своем голосе.

— Она была моей младшей дочерью. Упрямая, избалованная. Я ее обожал. — Судя по смягчившимся чертам лица, граф говорил правду. — Ее старшие сестры, Дейзи и Амелия, красивые, добрые девочки… но Октавия… она была моей. — Его голос стал жестче. — Я ее подвел. Она несколько раз писала мне, умоляла разорвать ее контракт трэли. Я думал, это просто нервы или ее неспособность вписаться в положенную роль. У нас с супругой не было сыновей, и боюсь, я предоставил Октавии слишком много свободы. Поощрял учиться фехтованию, ездить верхом — вообще увлекаться мужскими занятиями, и слишком поздно понял, как тяжело ей соответствовать ожиданиям общества. Когда дочь умоляла меня ее забрать… — Граф покачал головой. — Я посоветовал ей приспособиться. Она умерла, потому что я ее проигнорировал.

— А как Октавия объясняла свое желание разорвать контракт?

Перри от кого-то пострадала — не герцог ли заразил ее вирусом жажды? Не он ли внушил ей страх и причинил боль? Нет, нет, она сказала, это был Сайкс — вернее, Хаг. Гаррет стиснул кулаки, прогоняя воспоминания о ее перепуганном лице.

«Держи себя в руках».

— Зачем вы здесь? — напрямик спросил граф. — Линч давным-давно расследовал это дело.

— Меня попросили снова его открыть.

Граф дураком не был. Он всмотрелся в Гаррета с такой знакомой настойчивостью…

— Кто вас нанял?

— Герцог Монкриф.

Чернота мелькнула в глазах графа, он раздул ноздри.

— Убирайтесь.

— Герцог заявляет, будто невиновен, — продолжил Гаррет, поднимаясь. — Он считает, что Октавия решила сбежать и разыграла собственную смерть.

Трясясь от гнева, граф с трудом встал.

— Этот грязный змей лжет как дышит.

Гаррет посмотрел Лэнгфорду в глаза:

— Я ему верю.

— Убирайся! Бентли! Бентли! — принялся звать дворецкого граф, идя к двери.

— Постойте! — кинулся за стариком Гаррет.

— Ах ты мерзкий…

— Стойте! — Гаррет сунул руку в карман и вынул единственную вещь, способную унять ярость графа. — Вы это узнаете?

И показал ему монету.

Лэнгфорд застыл, тяжело дыша.

— Где вы ее взяли?

— Она принадлежала одной моей знакомой девушке. Ночному ястребу. Девушка зовет себя Перри и живет у нас почти девять лет. Мне нужно знать: монета была у вашей дочери? Я должен понять, правда ли та, кого я знаю как Перри, на самом деле Октавия?

Все краски схлынули с лица графа. Он просто смотрел на монету, не в силах говорить или двигаться.