И все же… Перри открыла прозрачную дверь оранжереи. «Я не хочу возвращаться».

Вспыхнули молнии, бликами отражаясь в стекле. Перри опустила голову и прижалась лбом к двери, распластав по ней руки. Дождь барабанил по обнаженным плечам.

Что-то с хлюпаньем приземлилось сзади. Перри застыла, медленно открыла глаза. Капли повисли на ресницах. С неприятным чувством она вспомнила, что еще не видела Хага. Однако в стекле отразился мужчина куда выше злобного монстра. Не Хаг. Сердце Перри застучало чаще. На миг она почти пожалела, что это не доктор явился по ее душу.

— Ты забыла попрощаться.

Гаррет. Перри обернулась и удивленно открыла рот.

А вот Гаррет был не особо рад встрече. Он выглядел разъяренным. Диким. Капли дождя падали с ресниц, каштановые волосы потемнели и прилипли к голове. Струйки воды стекали по кожаной нагрудной броне.

Перри так ждала его последние двенадцать часов.

И какой же ужас, что он пришел.

— Гаррет, — прошептала она, привалившись спиной к двери. — Что ты здесь делаешь?

***

«Что ты здесь делаешь?»

И она еще смеет спрашивать? Гаррет вытер рот, чувствуя, как щетина колет пальцы. Забыл побриться утром. Судя по краткому взгляду в зеркало чуть ранее, выглядел он так же хреново, как себя чувствовал.

Перри потрясенно смотрела на него, мокрое шелковое платье облепило тело. Гаррет не мог отвести от нее глаз. Вот она. Опять убегает. Отталкивает, когда он, черт подери, может ей помочь.

«Она моя».

От этой мысли сжалось сердце. Гаррет не мог даже представить, что потеряет Перри. На границе зрения замерцали тени.

— Перри, — пробормотал он. — Или мне следует звать тебя Октавией?

Она вздрогнула и отступила назад.

— Итак, ты знаешь.

Знает? Проклятье, Гаррет едва не рассмеялся. Он знал о ней немногим больше, чем до того, как выяснил правду. Октавия родилась в Эшелоне, у мужчины, что все еще скорбел об ее утрате; в какой-то момент она позволила всем думать, будто умерла, а на самом деле все это время скрывалась от герцога Монкрифа — лишь затем, чтобы к нему вернуться.

— Черт, да я понятия не имею! — рявкнул Гаррет. — Знаю лишь, что ты предпочла скрыть от меня правду.

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь…

— Я тебе не «кто-нибудь». — Как она вообще посмела? — Я выложил тебе все про свою жизнь, понимал, что ты не любишь вспоминать прошлое, и уважал твое желание. Думал, там и говорить не о чем.

— Так и есть.

— Со мной — не о чем? — уточнил Гаррет, угрожающе наступая на нее. — Ты ведь рассказала Линчу. — Он отчаянно всматривался в ее глаза, ища хоть малейший признак, что ей не плевать.

— Лишь то, что ему следовало знать.

— Поверить не могу. Думал, мы с тобой напарники. Друзья. Всегда доверял тебе, но вот ты мне не доверяла, да? Никому из нас.

— Неправда! — закричала Перри; чувства наконец прорвались сквозь маску.

— Ты нас использовала, брала то, что мы могли тебе предоставить, но ничего не давала взамен. Хранила свои тайны под замком и никого и близко не подпускала. Вдруг кто-то догадался бы, да? А теперь получила, что хотела, и выбрасываешь нас, словно гребаное испорченное платье…

Перри влепила ему пощечину, да с такой силой, что от удара у Гаррета голову развернуло. Он медленно коснулся горящей щеки. Чернота отступила, и зрение прояснилось.

Капли дождя барабанили по лужам у его ног. Перри тяжело дышала. Гаррет тоже.

— Тебе надо уходить, — сказала она, вся дрожа и сжимая кулаки.