Она стояла на краю лестницы.

***

— Чертовы отражения, — пробормотал Бирнс, глядя на зеркальный лабиринт выставки. — Ну разумеется он пошел туда.

Гаррет обернулся, еще секунду прислушиваясь к шуму дуэли. Раз сталь еще звенит, Перри до сих пор жива.

Бирнс что-то пробормотал себе под нос, глядя на свое искаженное отражение с огромным лбом. Доска гласила: «Есть только один выход из лабиринта, но чтобы найти его, надо сначала войти».

— Раз есть только один выход, нам придется расстаться. Я обойду зеркала, зайду оттуда и встречу тебя на середине, — сказал Бирнс.

— Поймаем его в ловушку, — ответил Гаррет и шагнул в лабиринт.

Глава 26

Впереди он слышал шаги и тяжелое дыхание. Гаррет опрометью бросился к зеркальному проходу, где его окружили тысячи собственных искаженных отражений. На редкость дурацкий экспонат. Его придумал какой-то немецкий философ, якобы так можно лучше познать свое «я». Гаррет взглянул на пучеглазое отражение и усомнился, что это способно помочь ему лучше понять себя.

Добыча с топотом металась по лабиринту. Хаг даже не пытался таиться, хотя, быть может, не понимал, кто за ним охотился.

«Ему нравилось резать…»

Шепот Перри не давал Риду покоя. Годы, полные страха и ночных кошмаров, оставили вечный рваный след в ее душе. Внутри Гаррета в восхитительном предвкушении клубилась тьма. Ему был нужен Хаг — вернее, информация о том, как работает устройство — но влияние менее рациональной стороны, той, что жаждала мести, грозило перевесить.

Перед глазами постоянно всплывал образ запертых в тех ужасных аквариумах Авы, Элис и других девушек. Там же могла оказаться и Перри. Или того хуже. Ее могла постичь та же участь, что мисс Келлер или мисс Фортескью. Руки Гаррета затряслись. Так легко положить всему этому конец. Так легко обрести уверенность в том, что Хаг больше никогда не причинит боль ни одной женщине.

Впереди виднелся поворот. Заметив искаженный образ темной фигуры, Гаррет прижался спиной к зеркальной стене, потянулся к пистолету на боку… но передумал. В данном случае он решил использовать ножи. То, чем можно пустить кровь.

− Только ты и я, мистер. — Голос Хага был глубже, чем Гаррет себе представлял. Практически гортанный и с тяжелым акцентом. — Ты умеешь обращаешься с ножами? Так же хорошо, как я? А я ножи люблю. Ты наверняка знаешь. Как и она. Она точно знает, какой я мастер с ножами.

Обнажившиеся в ярости клыки Гаррета сверкнули в отражении. Его поглотила тьма. Осталось только желание разорвать этого ублюдка на части голыми руками.

− Думаю, ты осведомлен о них куда больше моего, − ответил Гаррет. − Например, что чувствуешь, когда лезвие сносит половину твоего лица. Тебе это понравилось? Знаешь, на ее теле не осталось ни одной отметины, которая бы напоминала, что ты с ней сделал, но вот ты… Ты никогда не сможешь забыть того, что сделала с тобой она, не так ли? Ты всегда будешь носить ее метку. Монстр. Стальная челюсть. Примета, которая отлично характеризует тебя, и которую никто никогда не забудет.

Раздался яростный рык, а затем в зеркало возле уха врезался кулак. Гаррет поймал его и, воспользовавшись инерцией тела противника, изодрал запястье ублюдка в клочья, пока тот вытаскивал руку из зияющей дыры. Рида осыпало тысячами стеклянных осколков, рассекающих кожу лица и рук. Затем Хаг отскочил назад и исчез.

Гаррет мог чувствовать только запах крови, отчего его нервная система была на взводе, а в ушах грохотал стук сердца. Он рванул за угол, но Хаг уже мчался дальше по проходу. Убегая от него.

«Трус». Гаррет пошел следом; вокруг плясали отражения. Десятки образов Хага, но только один из них истекал кровью.