Помимо этого, миланская выставка наводит на размышления, никак не связанные с художественными течениями. Так называемая хроникальная история приучила нас воспринимать все значимые исторические события как катастрофы: горстка санкюлотов двинулась на Бастилию – и разразилась Великая французская революция, несколько тысяч оборванцев (хотя фотография может быть подделкой) взяли штурмом Зимний дворец – и разгорелась Октябрьская революция, выстрелили в эрцгерцога – и союзники обнаружили, что больше не могут уживаться с соседними империями, убили Маттеотти – и фашисты решили перейти к диктатуре… Но мы-то знаем, что в этих случаях факты послужили только поводом. Они подобны книжной закладке, которая намечает отправную точку, тогда как сами эпохальные события, чьим символом являются факты, под воздействием внешних обстоятельств неспешно проходят все ступени развития, от вызревания до распада.

История сродни вязкой, зловонной трясине. Не стоит об этом забывать, потому что завтрашние катастрофы, не подавая виду, назревают уже сегодня.

А этот анекдот ты знаешь?

Бывает и наоборот, когда весь смысл в анекдотах, а теории служат лишь предлогом. Джим Холт не имеет отношения к философии, он лишь написал для New Yorker несколько статей, которые потом вошли в книгу «Как в анекдоте. Краткое руководство по истории и философии шутки» (оригинальное название переводится как «А этот анекдот ты знаешь?»). Холт не пренебрегает даже противоречащими друг другу теориями (он довольно хорошо знает материал), чтобы процитировать как можно больше анекдотов. Особую слабость автор питает к соленым шуткам, поэтому на адаптированную версию для школьников рассчитывать не стоит. Он не обходит вниманием и американских comedians, например Ленни Брюса, и понять их остроты, не зная языка и контекста, довольно трудно. Например: «Почему Нью-Джерси называют Садовым штатом? Потому что у них в каждом квартале по Розенблюму». Смеются те, кто знает, что Розенблюм – еврейская фамилия, которую можно перевести как «розы в цвету», и что в Нью-Джерси много евреев. Смеются только жители Нью-Йорка.

Страшно представить, с какими трудностями столкнулся итальянский переводчик Альфонсо Винасса де Реньи, и в итоге ему пришлось прибегнуть к сноскам, а ведь нет ничего хуже, чем объяснять шутку. Не сдержусь и скажу, что одной сноски в переводе не хватает, я имею в виду анекдот, высмеивающий архиереев, которые рукополагают в сан священника даже гомосексуалов: «Почему архиереи всегда продувают в шахматы? Потому что не могут отличить слона от королевы». Вся соль шутки потерялась, ведь ясно, что геи прекрасно отличают мужчин от женщин. В сноске дается пояснение, что слон на английском называется bishop, другое значение этого слова – «епископ», и теперь, при наличии религиозного контекста, шутка становится чуть логичнее. Но ничего не сказано о том, что словом queen на сленге называют гомосексуалов, и это одна из самых презрительных кличек. Иными словами, «они не могут отличить епископа от пидора». Неполиткорректно и ядовито.

Что сказать, перевод анекдотов – титанический труд, но нельзя не отметить, что многие шутки в итальянском издании действительно смешные, и их стоит процитировать. Есть тут анекдоты из древнегреческой литературы (Парикмахер: «Как вас постричь?» Клиент: «Молча!»), и Холт приводит один из них, дошедший до нас в виде фрагмента. Житель города Абдеры, чье население было известно своей глупостью, спрашивает у евнуха, сколько у него детей, и тот говорит, что нисколько, так как у него нет детородных органов. Однако ответ абдерита до нас не дошел, и Холт никак не может из-за этого успокоиться. Я бы предложил такую концовку: «Ну и что, мои детородные органы тоже уже давно ни на что не годятся, а жена все равно родила мне троих».

Отдельной похвалы заслуживают замечательная глава о «Фацециях» Поджо Браччолини и сноски о взаимосвязи сексуальных извращений и садистских анекдотов, вроде шуток о мертвых детях, которые несколько десятилетий назад были популярны в Штатах («Что это: красное и качается? Ребенок на крюке мясника»).