Что же происходит с читателями, о которых я говорил? С теми, что не отличают вымысел от реальности? В их случае не приходится говорить об эстетическом воздействии, поскольку они так самозабвенно верят всему описываемому в книге, что ее качество их уже не заботит, они не извлекают никаких уроков и не отождествляют себя с героями. Я бы назвал это явление «художественным дефицитом», такие читатели неспособны на «приостановку легковерия». А раз их куда больше, чем нам кажется, стоит уделить им внимание, ведь мы знаем, что все остальные эстетические и нравственные вопросы этой категории людей недоступны.

Три заметки о добродетели

Проблема третья: по Милану ходят четыре тысячи человек, которые за пятьдесят евро продали свои голоса. Может, ими двигало отчаяние, а может, хитрость. В любом случае это все очень грустно.

Молодец Луиджа, здраво мыслит. Но вернемся назад, к тому греющему душу факту, что учитель или профессор задал ученикам подготовить краткое изложение моего рассказа. Сомневаюсь, что он сообщил детям название и велел самостоятельно найти текст, рассказ до того короткий, что проще было его распечатать и раздать. Пора сообщить вам горькую правду: этот рассказик (не скажу, где опубликованный, если вам так неймется, сами поищите) насчитывает пять – пять! – страниц. То есть куда быстрее прочитать весь текст, чем включить компьютер, разыскать нужный сайт, написать сообщение и дождаться ответа. Или же автор этого крика о помощи текст прочитал, но не понял, о чем он (поверьте, речь идет о незатейливой притче, с ней даже ребенок справится).

Так что, думаю, дело в обычной лени. Как мне говорили в детстве: сначала ты воруешь яблоко, потом кошелек, а там уже и мать не грех задушить. Сначала они просят помочь с пересказом, потом продают свой голос за пятьдесят евро, а потом крадут инкунабулу, ведь работать утомительно, по словам сами знаете кого.

Кто боится бумажных тигров?

В 1980 году, когда умер Маклюэн, персональные компьютеры как раз входили в повседневную жизнь (экспериментальные модели появились уже в конце семидесятых, но широкое распространение ЭВМ получили в 1981 году, когда в продажу поступили IBM PC). Проживи он чуть дольше, то пришел бы к выводу, что, хотя в мире и господствует изображение, для успешного пользования компьютером все равно необходимо уметь читать и писать. Хотя современные дети осваивают айпад еще до поступления в первый класс, вся информация, получаемая нами через интернет, электронную почту и текстовые сообщения, подразумевает знакомство с алфавитом. Компьютер явился продолжением тенденции, обозначенной еще архидьяконом Фролло из «Собора Парижской Богоматери», когда он сперва указал на книгу, затем на украшенный бесчисленными скульптурными изображениями собор за окном и сказал: «Вот это убьет то». Компьютер с его мультимедийными ссылками, безусловно, стал орудием «глобальной деревни», он способен воскресить даже готическое «то», но основной принцип его работы заложил еще Гутенберг.

Итак, алфавит вернулся в обиход, а изобретение электронных книг позволило читать печатные тексты на экране вместо бумаги, что породило пророчества о гибели книг и газет (на них отчасти повлияли и падения продаж). Поэтому уже много лет все обделенные фантазией журналисты в разговоре с каждым мало-мальски пишущим человеком не обходятся без вопроса, что тот думает о гибели бумажных носителей. Им мало того, что книга до сих пор остается главным средством для переноса и хранения информации и что некоторые напечатанные пять веков назад фолианты прекрасно сохранились, тогда как нет никаких научных доказательств, что современные цифровые носители данных протянут дольше десяти лет (проверить мы не можем, поскольку нынешние компьютеры уже не читают выпущенные в восьмидесятые годы дискеты).