Тинка кивнула.

Когда сиамская кошка закончила прихорашиваться, она грациозно спрыг­нула с подоконника и неслышно, на мягких подушечках, пошла к котятам .

Те тотчас устремились к ней и запища­ли тонкими голодными голосами. Кош­ка улеглась в сторонке, приняв самую изящную позу и ни на секунду не вы­пуская девочек из своего поля зрения. Малыши, напирая друг на дружку, ста­рались подобраться поближе к мамино­му животу, и белые полоски вскоре об­разовали на нем беспорядочный узор из клеточек и ромбиков. Кухня заполни­лась довольным чмоканьем семи ма­леньких ртов.

Тинка и Лисси использовали неболь­шую паузу, чтобы навести образцовую чистоту в кладовой и кухне. Нужные для этого заклинания были очень про­сты, и после каждого колдовского хлоп­ка все вокруг менялось в лучшую сторо­ну, как того желали девочки.

Они довольно оглядели сводчатое по­мещение, где все — от посуды до стен — блестело и сверкало и где каждая вещь была на своем месте, а в воздухе ощу­щался приятный запах лимона.

На каменной плите, в которую была вмонтирована мойка, все еще лежало второе письмо шантажиста, о котором Тинка совсем забыла. Лисси быстро пробежала глазами наклеенные строчки.

—   Если я поймаю типа, который за всем этим скрывается, я буду плеваться похуже, чем лама!

В ответ Тинка закатила глаза:

—   Ручаюсь, это произведет на него ужасное впечатление. Он уже сейчас дрожит, как цуцик!

Лисси стала размахивать в воздухе руками, словно ловила невидимую муху.

—   Но мы должны... мы обязаны... что-то делать!

Будь ее воля, Лисси, как обычно, не теряя ни минуты, помчалась бы куда-нибудь в бурном желании что-то пред­принять: искать помощь, преследовать невидимого врага. Но как? Куда? К ко­му? Бездействие сводило ее с ума.

Тинка выбежала из кухни и через прихожую вошла в гостиную. Здесь она начала ходить как заведенная вокруг табуретки, напряженно размышляя и вполголоса проговаривая для себя самой собственные мысли.

—   Наша проблема состоит из не­скольких частей, — так начала Тинка свой монолог.

Вошедшая вслед за ней Лисси уже собралась прервать сестру и объявить все сплошной ерундой, но предпочла  заткнуться и плюхнулась на софу. Кто знает, возможно, Тинкины рассуждения на что-нибудь да сгодятся.

—   Проблема состоит из нескольких частей, — повторила Тинка. — Во-пер­вых, мы должны вернуть учителя; во-вторых, выяснить, кто нас шантажирует. Если нам удастся вернуть господина Ваннэ, то неизвестный больше не смо­жет забрасывать нас анонимными письмами, хотя в таком случае мы так и не узнаем, кто он, и, вполне вероятно, при других обстоятельствах он или она попытается повторить свою подлую попытку.

На Лисси эта складная речь произве­ла впечатление, и она захлопала в ла­доши:

—   Браво, госпожа комиссар! Ты рас­суждаешь даже лучше, чем полицейские ищейки в детективных телесериалах.

В том, что это действительно компли­мент, Тинка была не вполне уверена, но сейчас это не имело никакого значения, потому что предстояло прояснить нечто более существенное.

—   Самое главное, проблема номер один — возвращение Ваннэ!

—   Нет, — возразила Лисси, — пробле­ма номер один — это ухо!

Сбитая с толку, Тинка посмотрела на нее непонимающим взглядом:

—   Нашего учителя математики зовут Ваннэ. Ты что, забыла?

Лисси отрицательно покачала голо­вой:

Нет, я не забыла. Я имею в виду ухо фарфоровой головы на бачке в туа­лете. Мы должны его склеить. Или вос­становить с помощью колдовства. Ина­че нам не связаться с госпожой Шикетанц.

А ведь верно, я все поняла, — мед­ленно кивнула Тинка.