— Я люблю тебя, поняла? Мою родненькую, мою красивенькую, мою самую-самую любименькую!

— И я тебя люблю! — всхлипнула Дарья…

…Никто из нижних чинов, даже опытные солдаты не сумели бы раздеться с тою быстротою, какую развил Кирилл.

А Даше всего-то и было нужно — поясок развязать да скинуть халат на пол. Что она и сделала.

Авинов подхватил девушку на руки, уволок в спальню, тиская упругое, налитое, горячее, шелковистое тело, и не успокоился, пока не исцеловал его от ушек до коленок.

Гораздо позже, когда затихли стоны и унялось бурное дыхание, Кирилл лежал рядом со своею женщиной, обнимая её и прижимая к себе. Не желая отдаляться от Даши даже на вот столечко.

— Растерялся я, понимаешь? Скучал-скучал, мечтал-мечтал, а когда желание вдруг сбылось, стою и глазами хлопаю…

— Прости меня… — забормотала девушка. — Я подумала тогда дурное…

— Глупенькая…

Авинов вздохнул. Он вспомнил Надю.

Сейчас Кирилл испытывал и сожаление о содеянном, и раскаяние, но тогда…

Тогда всё было иначе. Он не мог отказать Наде — и не хотел отказываться.

Но Даше об этом знать необязательно.

Не нужно обижать Дашеньку… Она хорошая.

С этой мыслью Авинов и заснул. Счастливый.

Глава 13

«РОСТОВСКИЙ СЕЙФ»

Газета «Курьер поранний», Варшава:

В серой куртке стрелка и серо-голубой фуражке-мацеювке, усатый и мрачный, вот он — маршал Юзеф Пилсудский, любовь и гордость народа!

Великий, мощный, молчаливый, будто сфинкс, погружённый в раздумья, выкованный из гранита. Великий Вождь!

Первый Маршал Польши, Создатель возрождённого польского государства, Воскреситель Войска Польского и Воспитатель народа!

Под его бело-красным знаменем с гордым орлом Пястов мы уничтожим жалкие русские толпы, побьём хохлов и вернём утраченное, дабы раскинулась великая Польша от моря до моря!

«Замкнутая в границах шестнадцатого века, — пишет Великий Вождь, — отрезанная от Чёрного и Балтийского морей, лишённая земельных и ископаемых богатств юга и юго-востока, Россия могла бы легко перейти в состояние второсортной державы, неспособной серьёзно угрожать новообретённой независимости Польши.

Польша же, как самое большое и сильное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских гор!»

Газета «Приазовский край», Ростов-на-Дону:

Карлис Ульманис, тот самый, что объявил Лифляндскую губернию независимой Латвийской Республикой, как-то умудряется кланяться сразу двум господам — англичанам и немцам.

Ну с англичанами всё ясно — эти готовы на любые траты, лишь бы России гадость сделать.

Теперь же Карл Индрикович договорился с Артуром Виннигом, германским уполномоченным в Прибалтике, чтобы Балтийский ландесвер, пронемецкое войско «Балтенланда», был объявлен вооружёнными силами «Латвийской Республики».

Правильно, где ж бесштанному «государству» взять армию?

Вот и зазывают немцев служить. Каждому добровольцу обещано латвийское гражданство (восхитительно!) и 100 моргенов земельного надела, если тот хотя бы четыре недели повоюет за суверенность Риги.

Нынче положение Ульманиса осложнилось ещё более: на призыв Лондона защитить латвийскую демократию откликнулась Варшава — теперь ещё и пилсудчикам кланяться?!

Поляки выдвинули на территории Виленской и Лифляндской губерний 4-ю армию генерала Станислава Шептицкого, Оперативную группу генерала Леонарда Скерского, 1-ю армию генерала Стефана Маевского и Резервную армию генерала Казимежа Соснковского.