Все это время Иван пытался понять, что же это за штука такая жизнь, если два школьных приятеля через полтора десятка лет становятся смертельными врагами.

Причем один из них готов заразить многомиллионный город смертельной болезнью, а второй хочет его за это убить… Его размышления прервала телефонная трель.

– Да. – Док взял трубку, жестами показав Трубачу, что это тот, кого они ждали.

– Ну, здравствуй, Ваня, – услышал он голос Коперника.

– Тебе того же не желаю, – мрачно ответил Док.

– Брось, Док. У меня нет другого выхода.

– Выход всегда есть… – Это похоже на банальный американский фильм. Перейдем к делу, а то ваши архаровцы перегреют свои компьютеры, пытаясь определить, откуда я звоню.

– Я слушаю.

– Деньги при тебе?

– Да.

– Отлично! Тогда через двадцать минут я жду тебя на Манежной площади.

Вернее, так – ты с Манежной, не торопясь, поднимаешься по Тверской. По левой стороне. Я сам к тебе подойду.

– Хорошо, – ответил Док.

– До встречи… В трубке зазвучали короткие гудки.

Док посмотрел на часы. Он знал, что его телефон прослушивается, что теперь десятки людей в спешном порядке занимают свои места вдоль указанного маршрута.

Было странно, что Коперник выбрал такой простой способ передачи денег. Хочет взять его, Дока, в заложники? Может быть… – Ну что? – нетерпеливо спросил его Трубач. – Чего он?

– Коля, ты в любом случае не в игре, ты понял? Ложись пока отдыхать, дожидайся меня.

– А ты куда? – Обида Николая была так велика, что он даже не скрывал ее.

– Я встречусь с ним на Тверской, а потом сразу назад. Не надо, Коля, хватит тебе за ним гоняться. Вот подлечим тебя… – Да‑да, конечно, – как‑то слишком быстро согласился Трубач, думая о чем‑то своем, и при этом глаза его загорелись бесшабашной решимостью.

Но Док, занятый мыслями о предстоящей встрече, не обратил на это никакого внимания. Он решительно встал и вышел в прихожую. Одевшись, сунул в карман куртки пистолет, взял небольшой кейс с деньгами. Чувствуя себя героем идиотского боевика, Док открыл дверь и вышел на лестничную площадку.

Трубач провожал его, стоя в дверях.

– Смотри, Ваня, в оба. Это такая сволочь… По‑моему, брехня это все насчет Тверской, где‑нибудь по дороге тебя перехватит… – Ничего, бог не выдаст… Все, Коля, давай закрывайся.

Док притворил дверь и не спеша начал спускаться вниз. Опять какие‑то придурки выкрутили все лампочки и на лестнице стояла тьма египетская. А ведь, помнится, еще утром горели. Вот вроде и лампочки уже давно не дефицит. И стоят они копейки. Но кто‑то с прежним упорством продолжает их красть. Привычка – великая вещь!..

Он спустился еще на один марш, как вдруг не то чтобы услышал, а скорее ощутил за спиной чье‑то присутствие. Не замедляя шага, он осторожно протянул руку к карману с пистолетом.

– Не шути, Ваня, – раздался спокойный голос Сомина–Коперника, и в спину Доку ударил луч фонаря. – Стой как стоишь – спиной. Как‑нибудь перетерплю твою невежливость.

Док замер на месте.

– Я знал, Шах, что ты выкинешь какую‑нибудь шутку. Ты всегда был выдумщик, – сказал он не оборачиваясь.

– А ты уж решил, что я окончательно свихнулся и попрусь на Тверскую? Да там теперь не протолкнуться от оперов.

– Нет, я сразу подумал, что здесь что‑то не так.

– Ну что, Ваня, плохи наши дела, – как‑то грустно произнес Коперник. – Влип я по самые уши.

– Меня о помощи не проси.