Александр, все еще не оправившийся от недавнего фиаско с наемниками, старательно избегал моего взгляда, уткнувшись в свою тарелку. Видимо, надеялся, что я ему этого не припомню и не стану выносить подобную тему в разговоре с отцом. Все же простить можно многое, но далеко не все.

Елена Андреевна, как обычно, сохраняла маску холодного безразличия, лишь изредка бросая на меня настороженные взгляды. Будь ее воля, то меня бы на этом месте не было, но воля главы рода была сильнее собственных желаний его жены. Так что придется дорогой мачехе потерпеть мое присутствие.

Только Анастасия пыталась разрядить обстановку, но ее попытки завязать непринужденную беседу разбивались о спокойствие отца, который, судя по всему, хотел провести завтрак в тишине и спокойствии. Представляю, сколько всего происходит у него на работе и в некоторой мере понимаю, почему отцу дома хочется спокойствия. Даже слуги старались после накрытия на стол не попадаться ему на глаза.

Когда с трапезой было покончено, я поймал взгляд отца и едва заметно для остальных домочадцев кивнул в сторону его кабинета. Николай Владимирович понял намек и, после того, как закончил с завтраком, направился туда. Я последовал за ним, чувствуя на себе любопытные взгляды Анастасии и настороженные — Елены Андреевны.

Кабинет отца, как и прежде, производил впечатление неприступной крепости. Массивный письменный стол, заваленный бумагами и документами, книжные шкафы, уходящие под самый потолок, тяжелые бархатные шторы — все здесь дышало властью и авторитетом, как и положено чиновнику его положения. Николай Владимирович опустился в свое кресло и жестом предложил мне сесть напротив.

— Итак, Максим, — начал он, сложив руки на столе, — ты хотел рассказать мне что-то важное?

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Нужно было правильно подобрать слова, чтобы донести всю серьезность ситуации. И при этом сделать это правильно, чтобы выиграть в этой ситуации.

— Отец, я хочу рассказать вам о покушении, которое произошло во время моей поездки в столицу, — начал я, внимательно следя за реакцией главы рода. — И о том, что мне удалось узнать в ходе расследования. Думаю вам важно это услышать от меня.

Я подробно изложил события в поезде, не упуская ни единой детали. Рассказал о наемниках, о их попытке выдать себя за членов «Серых Теней», о том, как я раскрыл их обман. Николай Владимирович слушал внимательно, его лицо оставалось бесстрастным, лишь легкое подергивание пальцев выдавало его напряжение.

— И самое главное, — закончил я, — все улики были подстроены так, чтобы указывать на Царство Польское как на заказчика убийства.

Отец медленно кивнул, словно мои слова подтвердили его собственные подозрения.

— Покушения — это то, с чем порой приходится мириться, — произнес он после долгой паузы. — Чиновники высших эшелонов власти всегда находятся в опасности, особенно, если долго и успешно занимают свою должность — такова реальность. Но то, как серьезно ты отнесся к этому делу… — он на мгновение замолчал, и я заметил, как в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение, — это заслуживает уважения. Не ожидал, честно.

Николай Владимирович редко говорил что-то хорошее, это было понятно по зашуганному Александру и незыблемому авторитету отца. Его слова значили много. Не думал, что проживая уже вторую жизнь, я буду так ценить чье-то одобрение.

— Это дело действительно интересное, — продолжил отец, задумчиво потирая подбородок. — Я подозреваю, что кто-то пытается убить двух зайцев одним выстрелом — отомстить мне и реализовать свои цели в политике. Именно поэтому выбрали тебя для покушения, как более легкую цель на тот момент.

— Но кто мог это организовать? — спросил я, подаваясь вперед.

— Сложно сказать наверняка, — выдохнул отец.