Шрам осекся, осознав, что сказал лишнее. Но я уже не собирался отступать.

— Знаете, что я думаю? — сказал я, откидываясь на спинку стула. — Я думаю, что вас наняли убить сына министра финансов. Но вы облажались. И теперь боитесь не столько бюро, сколько своего нанимателя, который убьет вас, если вы проговоритесь о его личности или деталях заказа.

Я бил по большей части предположениями, но был прав. Шрам сидел неподвижно, но я видел, как пульсирует вена на его шее. Он был на грани.

— Вы ничего не докажете, — прошипел он.

— Мне не нужно ничего доказывать, — улыбнулся я. — Вы уже сказали достаточно. Но знаете что? Я могу помочь вам. Расскажите мне все, и я гарантирую вам защиту.

Шрам рассмеялся, но в его смехе не было веселья.

— Защиту? От кого? От польского правительства? Ты даже не представляешь, какие люди за этим стоят.

Я подался вперед, глядя ему прямо в глаза.

— Тогда просветите меня. Что такого сделал министр финансов, что кто-то решил отомстить ему через его сына? Разве может такой инцидент подкосить подобного человека.

Шрам на мгновение замер, а затем его лицо исказилось в злобной усмешке. Он даже придвинулся поближе, видимо, чтобы создать нужный эффект от своих дальнейших слов.

Мой блеф сработал.

— Ты думаешь, что все понял, да? Думаешь, что раскрыл какой-то великий заговор? Да твой отец просто оскорбил не того человека. Он унизил кое-кого очень важного, и теперь за это поплатится. А ты… ты просто разменная монета в этой игре.

Не ожидал, что попаду в цель, но… Неужели все действительно так просто? Месть за оскорбление? Что-то подсказывало мне, что это не вся правда. Или, скорее, та правда, которую поведали наемникам, чтобы ведущим дело сотрудникам было за что зацепиться и объяснить это дело.

— И вы готовы убить невинного человека из-за какой-то обиды? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Бизнес есть бизнес, — пожал он плечами, откинувшись на спинку стула. — Нам платят — мы выполняем. И поверь мне, мальчик, этот заказ все равно будет выполнен. Может быть, не нами, но кто-то обязательно доведет дело до конца.

— Спасибо за откровенность, Шрам, — сказал я, вставая. — Вы очень помогли.

Когда я вышел из комнаты для допросов, Анна Павловна ждала меня в коридоре.

— Вы получили то, что хотели? — спросила она.

— Более чем. Но у меня есть еще несколько вопросов к остальным членам группы.

Следующие несколько часов я провел, допрашивая остальных наемников. Каждый из них повторял ту же историю о польском следе, но в деталях их рассказы расходились. Кто-то говорил, что они были в «Серых Тенях» три года, кто-то — семь лет. Их описания структуры организации и методов работы не совпадали.

Используя заклинание «Правда», я улавливал малейшие признаки лжи в их словах и жестах, а допрос без участия других членов этой группы позволял мне понять детали. К концу допросов у меня не осталось сомнений — эти люди никогда не были частью «Серых Теней». Они были обычными наемниками, которых кто-то очень умело использовал, снабдив ложной информацией и фальшивыми татуировками.

Когда последний из наемников был уведен обратно в камеру, я попросил Анну Павловну снова привести Шрама. Он вошел в комнату с тем же каменным выражением лица, но я видел, что за этой маской скрывается неуверенность. Мужчина, похоже, не понимал, почему его снова вызвали и почему я все еще тут.

— Знаете, Шрам, — начал я, как только он сел, — я поговорил с вашими людьми. Интересные вещи они рассказывают. Например, о том, как долго вы состоите в «Серых Тенях». Более того, один из ваших вообще состоит в «Белых Тенях».