– Усильте звук. Я хочу это послушать, – попросил Щеголь.

Зазвонил телефон, и Пепси, наоборот, убавила громкость.

– Да? – произнесла она в трубку.

– Пепси Доббинс? – спросил приглушенный женский голос.

– Да?

– Я не могу представиться, но если хотите снять материал, который вернет вам расположение АТК, поезжайте в больницу Святой Елизаветы и скажите что хотели бы видеть Гилу Гинголда.

В трубке послышались гудки.

– Кто звонил? – поинтересовался Щеголь.

– Не уверена, но, кажется. Первая леди. Иногда она тайком мне кое что сообщает.

– Что она сказала?

– Что в больнице Святой Елизаветы находится Гила Гинголд.

– Не слишком правдоподобно.

– Не вам судить, – фыркнула Пепси. – Надевайте пиджак и берите камеру. Займемся этим.

– Нельзя ли подождать? Я хотел послушать, что говорит Харди Брикер. Он мой кумир.

– Заведите себе нового кумира.

* * *

Когда зазвонил телефон, Гила Гинголд сидел за своим столом в Капитолии и решал, как окрасить кронозавра – в серо зеленый цвет или зелено серый. Кронозавры – громадные доисторические крокодилы, и никто знать не знает, какого они должны быть цвета.

В кабинете он остался один, сотрудники его уже отправились по домам. Конгрессмен Гинголд и сам бы ушел, но дома была жена. Ей не нравилось его увлечение динозаврами. Она не захотела посмотреть «Парк Юрского периода» даже один раз, а Гила Гинголд смотрел целых шесть, не считая видеопросмотров. Когда фильм такой замечательный, видеопросмотры не в счет.

Гила принялся открывать бутылку серо зеленой эмали, но телефонная трель не умолкала. Решив, что его, наверное, домогается жена, конгрессмен из Джорджии отставил бутылку, пластикового кронозавра, которого собирал в свободное время, и поднял трубку.

– Да? – настороженно спросил он.

– Это Фред Флауэрс из отдела новостей Би си эн. Я звоню, чтобы проверить слухи, которые носятся по городу.

– Какие слухи?

– Что Гила Гинголд после инцидента в Белом доме находится на обследовании в больнице Святой Елизаветы.

– Что за чушь! – заорал, подскочив, Гила Гинголд. – И мое имя произносится со звонким "г". Не «Хила». Хила – это испанская ящерица. Я Гила.

– Вы Гила Гинголд?

– Гила! Звонкое "г", черт побери!

– Говорят, вы укусили Президента за лодыжку. Что можете сказать по этому поводу?

– Этого никогда не бывало, стегозавр вы этакий! – заорал Гинголд.

– Тогда почему вас отправили в больницу Святой Елизаветы? Как утверждают слухи.

– Идиот! – огрызнулся Гила Гинголд, швырнул трубку и схватил пальто. Он настолько вышел из себя, что сбил на пол пластикового кронозавра и даже не заметил. Конгрессмен хлопнул дверью, и все пластиковые тираннозавры, аллозавры и велосирапторы на полках разом вздрогнули.

В больнице Святой Елизаветы никто из руководителей с Пепси Доббинс разговаривать не захотел.

– Вы отрицаете, что Гила Гинголд здесь? – не отставала она. – Имейте в виду, камера включена.

Они находились в кабинете официального представителя больницы. Стоявший позади журналистки Щеголь Фезерстоун смотрел в видоискатель аппарата и надеялся, что нажимает нужную кнопку.

– Я не подтверждаю и не отрицаю этого, – отозвался представитель.

– Это не ответ.

Позади них появился какой то мужчина, громко стучавший каблуками при ходьбе, и требовательно спросил:

– Кто здесь главный?

Пепси узнала голос и обернулась. Увидев лицо Гилы Гинголда, побагровевшее от гнева под белой копной волос, она толкнула Щеголя в бок и прошипела:

– Снимайте все, что происходит!

Потом поднесла микрофон к багровому лицу и спросила:

– Конгрессмен Гинголд, как вы относитесь к слухам, будто вас увезли сегодня вечером из Белого дома после неудачного покушения на жизнь Президента?

– Я категорически отвергаю подобные выдумки! – негодующе прогремел Гинголд.