– Ты будешь участвовать в вечернем маскараде? – спросил его сосед по столу.

– Увы! Мы с хозяином припоздали, не было времени соорудить костюм. Я б мог вырядиться лишь учеником в дорожных обносках. Но расскажи, как проводят состязание, а то мне впервой бывать на Конклаве.

– Мы освободим зал, чтобы слуги могли вынести столы и расставить скамейки по стенам, – пояснил другой ученик. – Вон у той стены установят длинный помост. Затем все, кто в костюмах, соберутся у помоста, а остальные рассядутся на скамейках. Тут обязательно найдется кто‑нибудь, кто встанет и загородит спиной зрелище или ненароком окажется среди участников маскарада, и возникнет суматоха.

Церемониймейстер составит список всех участников, а потом начнет выкликать их по одному; названный участник должен пройтись по помосту взад‑вперед, а судьи в это время будут его оценивать и проставлять баллы. Когда парад закончится, лучших снова вызовут на помост, а уж из них судьи выберут победителей.

– Некоторые правила очень забавны, – вмешался третий ученик. – Вот, к примеру: человек может принять участие в маскараде, нарядившись духом, но демоны, духи и прочие обитатели потусторонних реальностей и измерений вообще не допускаются к состязанию. Да ты сам увидишь, как старик Аелло стоит на краю помоста и размахивает жезлом перед носом у каждого конкурсанта. Вообще‑то предполагается, что ни один демон не может проникнуть сквозь завесу великого защитного заклинания, но Аелло предпочитает лишний раз убедиться.

– А еще, – перебил его ученик, который завел разговор, – существует запрет на полную наготу.

– Да ну? – изумился Джориан. – Я‑то как раз полагал, что ладная красотка лучше всего смотрится нагишом.

– Некоторые из наших участниц держатся того же мнения. Бывало, эти дамы десятками выходили на помост в чем мать родила: вместо конкурса маскарадных костюмов получался какой‑то конкурс женских прелестей. Потом разразился страшный скандал: оппоненты бросались друг на друга с кулаками и грозились наслать порчу. Чтобы рассудить это дело, назначили комиссию из старейших и мудрейших волшебников. Мудрецы постановили, что обнаженная особа по определению не может рассматриваться как обладатель маскарадного костюма.

– Иными словами, – подытожил Джориан, – без костюма – значит, без костюма. Этакая, понимаешь, философская и грамматическая тонкость.

– Вот именно, – осклабился ученик. – Таким образом, обнаженные представители рода человеческого не допускаются к состязанию как не имеющие костюма. Однако на этом дело не кончилось. Не далее, чем в прошлом годе, случилась перебранка, когда госпожа Тарлюстия, кортольская волшебница, продефилировала по залу, прикрытая лишь вклеенным в пупок огромным самоцветом. Можно ее рассматривать как участницу или нет? Постановили разрешить участие, но награды не присуждать, потому, дескать, что в ее наряде не видно ни остроумия, ни старания, ни эстетического вкуса. Но это бабка надвое сказала. Скинуть бы ей годков двадцать да столько же фунтов, неизвестно, как бы дело обернулось; она и сейчас неплохо выглядит.

* * *

Через два часа после обеда колдовская братия вновь потянулась в танцевальный зал. Джориан невольно отметил, что почти все участники маскарадного состязания – по крайней мере те, кто не скрывался под маской, – молодежь: ученики и ассистенты.