- У тебя хорошо получается. - Она уныло улыбнулась. - Я так и слышу его голос.

- Он старается изо всех сил. Желает тебе добра.

- Добра? Я не собираюсь бодаться с Патриком О’Нилом на глазах у всех. Для меня добро - это возможность не лежать здесь и гадать, что он подумает и сделает, когда мы набросимся на него как неблагодарные псы. Вот как это будет выглядеть, сколько бы красивых слов ни говорил Фергус о законе…

Кейт расстроилась. Ее лицо исказилось от боли, глаза были полны слез.

Джон взял ее за руку.

- Не думай об этом ни секунды. Я скажу тебе, что мы сделаем… И это будет тебе вполне по силам.

Он успокоил жену и объяснил, что Кейт сможет все уладить, если сумеет сделать так. чтобы Патрик О'Нил и Фергус Слэттери оказались в ее палате одновременно.

Тогда обо всем можно будет поговорить открыто.

Фергусу позвонили из больницы и сказали, что самый лучший день для посещения Кейт - это пятница. Он ехал туда мрачный. В прошлый раз Кейт была подавлена и с трудом поддерживала беседу.

Слэттери вез с собой анкеты четырех молодых женщин, которые претендовали на место секретаря в его конторе. Двух из них он знал: это были дочери местных фермеров, окончившие секретарские курсы. Он считал их неподходящими и очень нуждался в совете Кейт. Ах. если бы у нее было хорошее настроение! Доктор Уайт говорил, что иногда она становилась прежней Кейт, такой веселой и смешливой. что можно было подумать, будто она просто прилегла отдохнуть. Но иногда она не спала всю ночь, уверенная в том, что долго не проживет, и жаловалась на несправедливость судьбы.

«О господи, пусть сегодня будет удачный день. Для всех нас». - думал он.

Она раскраснелась как девочка: Фергус надеялся, что это к добру. Кейт обрадовалась, что он принес анкеты, и решительно высказалась в пользу Дейрдры Данн - девушки, жившей всего в трех милях от Маунтферна.

- Посмотрите, она сообщила о себе все подробности. Даже то, что ее будут привозить и увозить. Это разумно. Я знаю Дейрдру. ее отец часто приходит в нашу пивную. Никогда не встречала большего молчуна. Он не скажет вам даже то. какой сегодня день. А уж о чужих делах промолчит и подавно.

Она действительно была прежней Кейт - шутила, поддразнивала его и строила планы. Рейчел Файн сказала, что теперь Кейт будет жить на первом этаже: скоро строители уберут все лесенки, после чего она сможет ездить в кресле в паб и на кухню. Малую гостиную переделают в просторную спальню с ванной. Вдоль стен проложат полки и прорубят французскую стеклянную дверь от пола до потолка, выходящую в боковой сад. Во-первых, это будет шикарно; во-вторых, она сможет сама выезжать в него.

Фергус снял и протер очки, запотевшие от радостной мысли о том, что Кейт может думать о жизни, которая настанет после этой белой больничной палаты, и от горькой мысли о том, что эта жизнь будет ограничена инвалидным креслом и полками на стенах.

Затем пришел Джон Райан и попросил Фергуса не вставать; мол, он, Джон, будет весь день бегать туда-сюда. Тут в дверь постучали, и на пороге показался Патрик О’Нил.

На нем были легкий твидовый костюм и крахмальная белая рубашка; было видно, что у дверей палаты он причесался. В руках О’Нил держал большой сверток в подарочной упаковке и стеклянную вазу с фруктами. Ничего экзотического, просто крупные яблоки, толстокорые апельсины и две желтые груши.

Фергус пожалел, что принес всего-навсего коробку конфет, лежавшую на тумбочке у кровати.

- Мне сказали, что сегодня вам намного лучше. - Патрик сиял от удовольствия; это было видно за милю.

Кейт протянула ему обе руки.

- Спасибо за все, что вы для меня сделали. Не знаю, как вас благодарить. Палата, машина для посещений мужа и детей….. Вы слишком добры.

- Кейт, не могу сказать, как я огорчен случившимся. О господи, почему это должно было произойти именно на моем участке?

Сомневаться в его искренности не приходилось.