|
Трот ахнула. – Наверное, мадам Шампье уже ждет меня. Лучше мне вернуться в дом, иначе Мериэл рассердится. – Да, не стоит раздражать ее, – серьезно подтвердил Доминик. При этом его глаза лукаво блеснули. Несмотря на то что они с женой в присутствии посторонних строго придерживались этикета, между ними легко угадывались неразрывные узы. Они были женаты уже шесть лет, но при виде друг друга на лицах обоих неизменно вспыхивали улыбки. Возвращаясь в дом, Трот погрузилась в мысли о супругах. Может, и они с Кайлом были бы так же близки? В этом она сомневалась, зная, что сердце Кайла отдано другой. Однако мечты о близости с ним навевали сладкую грусть. День выдался холодным, сильный ветер гнал по небу облака, заслоняющие солнце. Вскоре после знакомства Мериэл подарила Трот теплый плотный плащ. В нем Трот не так страдала от холода, как по пути из Лондона в Шропшир. В первую же неделю Трот почувствовала себя в Уорфилд парке как дома. Едва она вошла в дом, к ней бросились дети, Филип и Гвинет. – Пироги! – возбужденно повторяла Гвин. – Мы идем в кухню помогать печь рождественские пироги, – объяснил ее старший брат. – Хочешь с нами? – У леди Максвелл наверняка есть другие дела, – вмешалась их няня Анна, взяв детей за руки. Трот провела ладонью по светлым волосам Гвин. – К сожалению, я и вправду занята. Может быть, в другой раз? Наверное, и завтра будут печь пироги… Анна повела детей в кухню, Гвин бросила на Трот через плечо трогательный взгляд. Трехлетняя девчушка и пятилетний мальчик сразу радостно восприняли Трот как тетю. Во время знакомства Трот на миг смутилась, когда Гвин с детской непосредственностью спросила, почему у тети такие странные глаза. Пока Анна пеняла маленькой подопечной на невежливость, Мериэл спокойно объяснила, что Трот приехала из той страны, где такие глаза никого не удивляют, а вот глаза самой Гвин могут показаться странными. Малышка удовлетворилась объяснением, и вскоре они с Трот стали друзьями. Трот охотно участвовала в приготовлениях к Рождеству, хотя и понимала, что на праздниках ей предстоит встретиться с другими членами семьи Ренбурн. Хотя Доминик и Мериэл относились к ней так, словно вдовы полукровки сомнительного происхождения – обычное явление, Трот опасалась, что остальные, особенно суровый граф Рексхэм, окажут ей менее радушный прием. Войдя в гостиную Мериэл, она застала свою невестку сидящей на полу, в окружении вороха тканей, кружев и тесьмы. Мериэл оживленно беседовала с портнихой. Обрадованная непринужденностью обстановки, Трот виновато проговорила: – Простите, я задержалась. Портниха ахнула, окинув Трот любопытным взглядом. – О, миледи Грэхем, вы были правы! – с мягким французским акцентом воскликнула она. – Это будет истинное наслаждение! Трот заморгала. – Что, простите? – Я сказала мадам Шампье, что вы наделены редкостной красотой, и теперь ей не терпится начать шить для вас наряды, – объяснила Мериэл. Трот почувствовала, как румянец заливает ее лицо. – Вы смеетесь надо мной? Мериэл гибко поднялась с ковра. – Неужели вы не понимаете, как вы красивы? – Она взяла Трот за руку и подвела ее к зеркалу. – Вы только взгляните на себя, но не как на китаянку или на шотландку, а как на прелестную женщину. Оцените свою стройную фигуру, темные глаза, тонкие черты лица. Даже в самой простой одежде вы обворожительны. А на рождественском балу все мужчины будут оборачиваться вам вслед, вам станут посвящать стихи! Трот уставилась в зеркало, стараясь представить себя на балу. |
