|
– И я не хотела бы, чтобы меняла решение и ты. Кому: Дебра Риз, владелец ранчо Риз. От: Генри Барнетт и Элеонор Барнетт, владельцы ранчо «Барнетт», Инк. Пожалуйста, рассмотрите приложение об условиях предлагаемой цены на собственность «Ранчо Риз» (описания прилагаются). Что касается оригинала соглашения о продаже, у вас есть 30 дней, чтобы принять или отклонить предложение. С уважением Генри Барнетт, Элеонор Барнетт. Кому: Генри Барнетту и Элеонор Барнетт, владельцам ранчо «Барнетт». От: Дебра Риз, владелец ранчо Риз. Дорогая Нелли и Хэнк! Мне не нужно 30 дней. Я разговаривала с Отом. Вы были ко мне так великодушны. Я принимаю ваше предложение. Ваша Дебра. Если бы Отом была честна с матерью, она бы рассказала ей, что ее на самом деле тревожило: подкуп агентства «Золотая роза». Но сначала надо было кое-что обсудить с Клэем. Отом поехала к Барнеттам на машине. Она хотела видеть выражение лица Клэя, когда расскажет обо всех этих проделках. Дверь ей открыла сама Нелли Барнетт, ее лицо сияло. – Отом, какой неожиданный сюрприз! Клэй только что пришел на ланч. Ты пообедаешь вместе с нами? Не успела Отом ответить, как появился Клэй, вытирающий руки кухонным полотенцем. – О, привет, Отом! Его голос был обычным, таким же, как всегда. Но вот взгляд – совсем другой. Странное дело, она никогда раньше не замечала, какой волевой у него подбородок, какие красивые полные губы. Единственное, что она хорошо знала, это то, как он на нее смотрел: горящими глазами. – У меня есть идея, – сказала миссис Барнетт, пока они стояли, уставившись друг на друга. – Сегодня такой превосходный солнечный день. Давайте я приготовлю вам сандвичи, и вы их съедите по пути. – Спасибо, мам. Мать Клэя взяла полотенце из рук сына и пошла на кухню. Когда затихли ее шаги, Клэй приблизился к Отом. – Итак, у тебя было время подумать. – Да. – Отом сознавала, что ее голос дрожит. – Так. Не хочешь ли присесть? Значит, было заметно, что она расстроена. Отом кивнула, потом прошла за ним в комнату с потрясающим каменным камином. Как часто она бывала здесь и как давно не была! Но теперь это не имеет никакого значения. – Ты знаешь, нас просто сосватали, – начала она, вытаскивая из сумочки листы с сообщениями факса. – Я нашла это сегодня утром. – Она передала Клэю бумаги. Он прочел их и вернул обратно. – Что скажешь? – спросила она, когда увидела, что он молчит. – Ты что-нибудь знал об этом? – Нет. – И это тебя не выводит из себя? – Ты считаешь это всего лишь хорошей сделкой? – Да, это хорошая сделка: наши матери просили агентство, чтобы оно свело нас. Клэй откинулся на спинку кожаного кресла и скрестил руки на груди. – И что же? Ты что, позволила бы компьютеру выбрать себе мужа? Но он пропустил один момент. – Я пришла в «Золотую розу» с уверенностью, что они могут это сделать. Я им верила. А они обманули мои ожидания: они жульничают. – А ты знаешь это наверняка? Она потрясла перед его носом бумагой. – Какие еще тебе нужны доказательства? – Я имею в виду, узнавала ли ты в самой «Золотой розе»? – Еще нет, но собираюсь туда пойти. Он улыбнулся и покачал головой. – Ну иди, иди. Для меня не имеет значения, что ты там выяснишь. Потому что я и без компьютера знаю: мы принадлежим друг другу. – Он попытался взять ее руку, но она подалась назад. Принадлежим друг другу. Это была всего лишь часть его священной мечты, долга, этой его теории. – А ты знал, что моя мама собиралась продать ранчо твоим родителям? Он прищурился. |
