— Я голодная! — и состроила смешную рожицу.

     — Сейчас ты пойдешь и попьешь чаю, малышка. А мне надо одеться.

     — Ты и так прекрасно выглядишь. — Подумав, девочка подхватила голубое платье. — А надеть ты должна это — папе ты в нем очень понравишься.

     Беатрис искренне надеялась, что так оно и будет. Платье действительно великолепно сидело, и, довольная своим видом, она отправилась в комнату Алиции, где они вместе с Нэнни попили чаю. Нэнни внимательно ее осмотрела.

     — Да, хозяину нравится голубой цвет, — одобрительно кивнула она.

     Потом они с Алицией и Фредом спустились в гостиную, где девочка, усевшись на пол, занялась головоломкой, Фред развалился перед камином, а Беатрис устроилась в своем любимом кресле и начала вязать. В гостиную вошел Билдер и сказал, что фру просят к телефону. Возможно, мама или родители Гиза, подумала Беатрис и взяла трубку. Это был Гиз, он говорил резко и отрывисто:

     — Я буду поздно, Беатрис. Не жди меня к ужину и ложись спать. Попроси Билдера запереть дверь, если я не приеду к одиннадцати.

     — Да, конечно, хорошо. Что-нибудь случилось? С тобой все в порядке? — Не услышав ответа, она позвала: — Гиз! — Тут она услышала звон бьющегося стекла, чьи-то крики, а потом настойчиво зовущий женский голос. — Гиз! — повторила она, но в трубке уже раздавались короткие гудки.

     Дрожащей рукой Беатрис повесила трубку. Она была потрясена до глубины души, но взяла себя в руки, спокойно ответив на вопрос Алиции, что папа задерживается, и пошла, искать Билдера. Выслушав ее, он покачал головой.

     — Профессор слишком много работает, фру. Подавать ужин в обычное время?

     — Да, пожалуйста. — Она улыбнулась ему и вернулась в гостиную, где еще с полчаса поиграла с Алицией, а потом в одиночестве поужинала.

     Еще утром вместе с фру Билдер Беатрис тщательно продумала меню. Было решено приготовить цыпленка по-королевски, потому, что Гизу он очень нравился, а на десерт — лимонный шербет и пирожные. И ужин удался на славу, но она совсем не чувствовала вкуса еды. Съела всего по чуть-чуть, чтобы не обидеть фру Билдер.

     Все это время Беатрис думала о Гизе. Несомненно, он звонил с какой-то вечеринки, но почему об этом не сказал? И что за поспешность, с которой он закончил разговор? Она вернулась к камину и тут уж дала волю воображению. Так и сидела, погруженная в размышления, пока не пришло время вести Фреда на вечернюю прогулку, потом проводила его на кухню, там немного поговорила с Билдерами и служанками и только после этого отправилась в спальню.

     Легла она уже далеко за полночь. В доме стояла тишина. Билдер давно запер дверь и окна и пошел спать, а она все ждала. Шторы на окнах она специально оставила не задернутыми, чтобы увидеть свет фар, когда машина въедет во двор. Она ждала, ждала и в конце концов, задремала.

     Неожиданно проснувшись, Беатрис заметила мелькнувший свет фар, села в кровати и включила ночник. Было половина пятого утра. Беатрис вскочила, накинула халат, надела тапочки и тихонько пошла к лестнице. В это время Гиз открыл входную дверь. Вид его — такой беззаботный, как будто он вернулся домой после работы, а не явился на рассвете неизвестно откуда, — привел ее в ярость.

     — Хорошее время для возвращения домой, — сказала она тихим дрожащим голосом. — Я вообще не понимаю, зачем надо было беспокоиться и возвращаться в это время.