– Да уж, проблема не из легких, держу пари. – Я не мог сдержать улыбки.

– Тут нечего смеяться, мистер Станнард, – сказал Эрмитейдж строго. – Уже и пресса что‑то почуяла. – Он встал и подошел к окну. – К счастью, самые тяжелые из ваших... э... э... э... – преступлений совершены за пределами Англии, и на них мы могли бы посмотреть сквозь пальцы. Но остается дело о краже брильянтов, от которого так просто не отмахнешься.

– Владельцы брильянтов получили страховку? – спросил я. Эрмитейдж повернулся и кивнул.

– Да, я полагаю.

– Ну вот, почему бы на этом не поставить точку?

Он был несколько шокирован.

– Правительство Ее Величества не может смотреть сквозь пальцы на обман страховой компании.

– Почему это? – спросил я. – Смотрит же сквозь пальцы правительство Ее Величества на убийство Уилера и Слэйда. Что такого святого в нескольких тысячах фунтов?

Это не слишком убедило его. В британских законах права собственности превалируют над правами человека. Он смущенно поерзал в кресле и сказал:

– Что вы предлагаете?

– Уилер мертв. Почему бы и Риардену не умереть тоже? Его могут убить при сопротивлении во время ареста. Устроить это проще простого. Конечно, придется заставить молчать Бранскилла, Форбса и Джервиса, но это все вы можете сделать в силу закона о государственной тайне. А можете припугнуть их Господом Богом. Никому из них не захочется провести остаток своих дней в какой‑нибудь глуши, в рядовом полицейском участке.

– А мистер Станнард опять возвращается к жизни? – спросил он.

– Именно так.

– Наверное, это можно устроить. А как мы объясним столь зрелищно‑эффектную гибель Уилера?

– Тут все дело в ракетах, которые во время фейерверка летают над гаванью. Одна из них случайно угодила на яхту. На ней в это время шел ремонт. Готов спорить, что на палубе у них было какое‑нибудь горючее, хоты бы керосин. Мальтийскому правительству надо поставить на вид то, что оно плохо следит за проведением праздничных мероприятий.

– Очень остроумно, – заметил Эрмитейдж и вынул блокнот.

– Я внесу предложение, чтобы остатки яхты были подняты со дна нашими военно‑морскими специалистами. Предоставим судно и водолаза. Водолаза, конечно, отберем, как надо. – Он сделал пометку в блокноте серебряным пером.

– Да уж, – сказал я, вспоминая свой таран, который, вероятно, еще сидел в боку "Артины". – Печальный конец для популярного члена парламента. Очень огорчительно. Эрмитейдж отложил блокнот.

– Организация, на которую вы работали до того, как Макинтош извлек вас из Южной Африки, очень высокого мнения о вас. Меня просили вам передать, что некто по имени Люси вскоре войдет с вами в контакт.

Я кивнул и представил себе, как ухмыльнулся бы Макинтош услышав это.

– И премьер‑министр просил меня передать вам свою искреннюю благодарность за ту роль, которую вы сыграли в этом деле и за то, что так эффективно довели его до конца. Он сожалеет, что в данных обстоятельствах это все, что он может вам предложить.

– Ничего. Медали все равно не едят, – отозвался я философски.

3

Я сидел в ресторане отеля "Финикия" и ждал Элисон. Сильные мира сего перебросили ее в Англию на похороны Алека. Я бы тоже хотел отдать ему последний долг, но мое лицо так долго мелькало на страницах газет под фамилией Риарден, что мое появление на публике сочли за лучшее отложить до тех пор, пока память о Риардене не сотрется. Тем временем я отращивал бороду.

Большое удовольствие мне приносило чтение "Таймс". Я прочел некролог по Уилеру, который можно было смело считать первой ступенью к причислению его к лику святых.