Думаем.

И чем больше думаю, чем мутнее в голове. Чем больше видим, тем меньше понимания.

Ну, грибное радио — ладно. Это, между прочим, наш личный приёмник. Сами-то лицин слушают, то бишь, нюхают передачи у себя по домам, с нами — только Цвик. И он как-то эту штуковину включает. Но — вот убейте меня, не врублюсь, как можно нюхать передачи по грибам и при чём тут муравьи!

Разумовский, гений в трусиках, итить, рассказывал свою теорию — или, там, гипотезу. Мол, идёт сигнал по самой грибнице, которая под землёй, как по кабелю. Ну физик, ядрёна мать, атомщик…

— Ты где, чудо, — я ему сказал, — такую грибницу видал? Грибница — она же вокруг гриба. Как корни. Потому её нельзя рвать, надо гриб срезать ножом, а то другие не вырастут.

А он башкой потряс, не согласен:

— Нет, Витя. Ты вспомни, видел когда-нибудь «ведьмины кольца»? Когда грибы растут широким кругом? Они все — на одной грибнице, как яблоки на яблоне. Предположи, что такой «ведьмин круг» у них разросся на много километров. Где-нибудь на нём есть транслятор — а к нам идёт передача.

И Калюжный тут как тут! Вот не прикол?! Эти два придурка просто удивительно друг за друга стоят, когда не срутся. Так что Калюжный влез.

— Слышь, Витёк, — сказал, — а почему нет? Это же ГМО всё! Вот они грибницу в кабель и модифицировали.

Вот не чокнутые, а? Я сказал:

— Да Господи ты Боже мой! Ну как ты это представляешь-то себе, хрен ты тараканий? Как можно грибницу — в кабель? Где кабель, а где грибница, мудило?

И бой-френд за него вступился немедленно:

— Ну, Сергей же не хочет сказать, что ткани грибницы превратились в медную проволоку. Возможно, после мутации они приобрели какие-нибудь особые свойства… А сигнал идёт по ним, как по нервным волокнам, например.

Что-то в этом мне показалось здравым. И я спросил:

— А муравьи при чём?

Разумовский только дёрнул плечом.

— Не берусь судить. Сам не понимаю.

Ну, слава Богу, думаю, хоть что-то ты не понимаешь и сознался, умник.

Зато я кое-что понял. Например, что про нанотехнологии перегнул. Тут, по всему видать, именно Калюжный, дубина, прав, всё-таки. Насчёт ГМО.

Технологий-то — нормальных, обычных технологий, как у нас дома — нет. Механизмов — нет от слова «вообще». Поглядеть сторонним глазом — так чистое натуральное хозяйство, без всякой даже, вроде бы, автоматизации.

Но это — если не присматриваться. Потому что на самом деле автоматизация есть, только невозможная. ГМО, как Калюжный бы сказал.

Взять сортир. Ну, что туалетная бумага у них на стене растёт, прямо пачкой, и на кухне растёт, вроде салфеток — это круто, но не до такой степени удивительно. Удивительнее, как сама канализация устроена. Мы с Цвиком спустились, он показал.

Охренеть, так не бывает.

Выгребная яма. А в ней живут букахи. Навозники.

Что туда падает — они пакуют в шарики и куда-то под стены укатывают. Цвик руками махал, чирикал — не иначе, пытался объяснить, что на удобрения. У нас в доме немного народу живёт — и буках немного; где толпа — там их множество, дом больше и всяких штук больше; по всему, эти их шарики — вроде топлива для всего здешнего хозяйства.

Но мало того! Если где шариков не хватает — они же переносят! Я шёл по двору — и вдруг гляжу: верёвочка такая, из жуков! Каждый жук несёт шарик. Выходит из одного дома, уходит под другой дом. Ничего дела, а?!

То ли они дрессированные — хрен знает, как можно дрессировать жуков! — то ли они, как муравьи, из одного роя все.