– Так чего надо‑то?

– Мы тут ищем кое‑кого...

– Ничего не видели.

– И не слышали?

В это мгновение Фин не смогла сдержать волнения и подскочила, чуть не выдав себя ударом головы о днище кровати, – если парень ответит: «И ничего не слышали», как она сама, дура, посоветовала, то это наверняка вызовет подозрение и... С большой благодарностью она услышала, как Джерри сварливо поинтересовался:

– Я, по‑твоему, похож на глухого?

Стражник лишний раз убедился, что перед ним свой человек, и обратился к гному, внимательно наблюдавшему за разговором:

– Ладно, пошли!

Но гном, выражение лица которого скрывалось за окладистой бородой, возразил категорически:

– Надо осмотреть комнату!

Джерри промолчал, одарив представителя маленького народа взглядом, выражавшим крайнюю степень неприязни и презрения. От стражника это не укрылось, и, по‑видимому, он в глубине души симпатизировал шовинистам, поскольку повторил с нажимом:

– Да пошли, говорю! Они тут ясно не при чем.

Но гном просто шагнул вперед с явным намерением убрать Джерри, стоявшего в дверях, и вдруг замер, глядя куда‑то внутрь комнаты. А потом резко развернулся и двинулся в сторону лестницы. Джерри обменялся со стражником недоуменным пожатием плеч, после чего проводил взглядом и его.

Вернувшись к товарищам, трактирщик вовсе не был склонен выслушивать восторженные восклицания, доносившиеся со стороны Элли и Эрика. Куда ближе к его настроению было выражение озадаченности, с которым Фин выбиралась из своего укрытия.

– Почему это твой передумал?

– Сама гадаю, – Фин сосредоточенно осмотрелась вокруг, ничего не обнаружила и, отойдя к дверям, еще раз изучила помещение оттуда. Поморщившись, она ткнула пальцем куда‑то в пол.

– Что там? – не понял Джерри.

– Ты в этом месте топор уронил, дурень. Осталась зарубка, которую мой сородич не мог не заметить и не узнать. Им теперь известно, что я здесь.

– Здорово. – Джерри даже не обиделся на дурня и только устало хлопнулся на кровать. Ему все надоело, и не хотелось бы говорить – смертельно.

– Эй, погодите, – вмешался Эрик. – Как это так? Если он понял, что ты здесь, то тем более должен был полезть проверять! Зачем ему уходить?

Весьма неожиданно ответила Элли:

– Да за тем, что она принцесса, Эрик.

– Ну и что?

– То, что принцесс не вытаскивают посреди ночи из‑под чужих кроватей. Это неприлично.

Пораженный глубиной мысли, Эрик заткнулся, а Джерри мрачно подхватил:

– Почто им спешить? Они ее потом заметут: осторожно, без шума и... вместе с нами. Понял? – Не ожидая ответа, он повернулся к Фин. – Слушай, может ты все ж сама вернешься? Дело‑то безнадежное...

– Ни за что!

– Ясно. А почему? Вроде уже достаточно поздно, – Джерри махнул рукой в сторону окна, где потихоньку начинало светать, – чтобы ты нам все рассказала.

Гномья принцесса не очень‑то воодушевилась, но отступать было некуда, она уселась на кровать рядом с Джерри, чем вызвала у последнего легкое чувство неуютности, и начала:

– Я постараюсь покороче... Если вы думаете, что быть принцессой очень весело и приятно, то в целом так оно и есть. Особенно поначалу. Со временем же появляется один существенный недостаток, и вам, – гномиха указала на Элли и Эрика, безошибочно определив между ними некое подобие романа, – он должен быть хорошо понятен. Тебя – принцессу то бишь – надо выдавать замуж. Для королей это дело сложное, тонкое и при правильном подходе сулящее немалую выгоду, а вот для принцесс просто противное.