– Ч‑чего?.. – слабо переспросил Джерри.

– Фин. Просто Фин.

Джерри не слишком полегчало, но он нехотя кивнул:

– Фин. Ага, понятно... А что это ты такое сказала про принцессу?

Гномиха приподняла брови и обвела находящихся в комнате взглядом своих голубых глаз, как будто прикидывая: все здесь такие тупые, или есть посообразительнее?.. Результат оказался неутешительным, и она вздохнула еще раз:

– По‑моему, и у людей, и у гномов считается, что принцесса – это дочь короля. Разве нет?

– Ну да, – согласился за всех Джерри.

– Так вот я и есть дочь короля...

– Не надо! – Джерри нервно вскинул руки. – Обойдемся без имен!

– Как скажешь, – без обиды кивнула Фин и... замолчала.

Пример оказался заразительным, и вскоре стала ощущаться некоторая неловкость. Как справедливо полагали остальные, болтать – дело Джерри, но сам он был по‑прежнему растерян. Все‑таки принцесса – это вам не местные гопники, черт знает, как с ней надо общаться.

Наконец Фин почувствовала, что так молчать можно до посинения, и не без ехидства предложила:

– Может, вы тоже представитесь для начала.

– Да, это можно, – радостно подхватил Джерри, которому показали выход из тупика, но тут же подвял. – Ну‑у... Это вот Эрик, сын барона Рамсботтена.

Гномиха достаточно приветливо кивнула, на что Эрик поклонился, насколько это возможно сидя под одеялом, и Джерри уже без всякого воодушевления продолжил:

– А мы люди вроде как не знатные. Это – Элли. Я – Джерри. А он... – Джерри повернулся к своему другу, все еще стоявшему рядом с дверью, – Бугай.

– Бугай? – насмешливо переспросила Фин. – Не очень похоже на человеческое имя, насколько они мне известны.

– Все его так называют, – смутился Джерри (какое имя его друг получил при рождении, он попросту забыл).

Бугай, обсуждавшийся в третьем лице, не выказал ни единой эмоции, чем вызвал еще большее удивление гномихи, выразившееся в куда более придирчивом осмотре. По завершении Фин неожиданно протянула Бугаю свой топор:

– Подержи, пожалуйста!

Как водится, Бугай взвесил все за и против, потом едва заметно пожал плечами, подошел и взял топор. Ровным счетом ничего не случилось, но через несколько секунд Фин немного удрученно признала:

– Н‑да, действительно. Понимаю.

Джерри, от которого ускользнула суть эксперимента, недоуменно пялился на топор – здоровенный, конечно, но ничего такого уж особенного – и не выдержал:

– Дай‑ка мне!

Бугай дал, и в следующую секунду широкое стальное лезвие со свистом врезалось в деревянный пол в опасной близости сразу от нескольких ног. Джерри с еще большим недоумением уставился на свою руку, не удержавшую неимоверную тяжесть, и тут Фин любезно уточнила:

– Рукояти топоров мы выдалбливаем, а внутрь заливаем свинец.

– Спасибо за разъясненьице, – язвительно поблагодарил Джерри, с громким кряхтением выдрал оружие из пола и вернул владелице. – А почему нельзя целиком железные рукояти делать? Чтоб работы было больше?

По‑видимому, этот вопрос раньше не приходил не только в голову Фин, но и в любую другую гномью голову.

– Не знаю. Это не принято.

– Да уж, ясно. – Джерри приободрился и вдруг сообразил, о чем давно уже следовало спросить. – Слушай, а что ты... то есть вы...

– Ты.

– Да. Так что ты тут делаешь?

Вот в этом месте Фин отчего‑то поскучнела, помолчала в явных колебаниях, а заговорила затем неуверенно, как будто извиняясь:

– Я вам обязательно расскажу.