– Волшебник Дарн‑о'Тор, вы поступаете недостойно! Вы не имеете права обращаться с нами как с неразумными детьми!

В прошедшие дни гномиха вела себя скромно и очень спокойно, так что все, не исключая Бьорна, как‑то подзабыли о ее высокородном происхождении. Но сейчас волшебник отчетливо почувствовал, что с ним говорит принцесса, а им, даже еще сопливым, даже в отрыве от собственного королевства, рот просто так не заткнешь. Пришлось заглушить недовольство и предпринять дипломатическую попытку:

– Не понимаю вас, принцесса. По‑моему, я обращаюсь со всеми вами вполне корректно.

– О да! Вы вежливы, когда изволите что‑нибудь сказать. В каком направлении идти, когда устроить привал, кому собирать дрова – все это очень важно, мы ценим вашу заботу. Но мы были бы куда более признательны, если бы вы объяснили, что происходит! Из‑за чего? Зачем? Помнится, на городской площади вы обещали немыслимые трудности и опасности. Где они? Кто наши враги?

Бьорн молчал, обдумывая ответ, но, оказывается, Фин еще не закончила свое выступление.

– Догадываюсь, что у вас возникли проблемы, иначе вы уже давно взялись бы за дело. А так, все ваши отговорки, простите, не стоят лотка отработанной руды, это любому понятно. Но вам придется сказать. Сейчас.

– А если не скажу? – с явным любопытством поинтересовался Бьорн.

– Мы просто никуда дальше не пойдем. Не двинемся с этого места.

Судя по нескольким ошалелым взглядам, которые заработала Фин, заранее они ни о чем не договаривались, тем не менее использовать принцип «разделяй и властвуй» волшебник не решился – это могло стать колоссальной стратегической ошибкой. Равно как и напоминание, что он без большого труда может заставить их плясать под свою дудку.

– И что? Будете сидеть здесь, посреди леса? Как долго?

– Сколько понадобится! – Фин усмехнулась. – И хотя это самонадеянно с моей стороны, но я бы посоветовала вам, волшебник, не тратить время на пустые угрозы, будто вы нас бросите на растерзание диким зверям или еще какой нечисти. Есть у меня такое чувство, что для вас наши жизни ценнее даже, чем для нас самих! – И чуть помедлив, добавила: – Ну, пусть не всех, это непринципиально.

Бьорн окончательно убедился, что его плотно приперли к стенке, и в очередной раз посетовал на невезение. Тут с ним в целом можно согласиться – раз уж свихнувшаяся принцесса влезла в историю совершенно неожиданно и не к месту, то в качестве компенсации могла бы быть поглупее. Или, по меньшей мере, не такой проницательной. Это ведь действительно совсем нетрудно...

Однако надо было что‑то говорить. И тут произошел весьма редкий случай, когда жалобы и сожаления на выходе дали позитивный результат. «Коли все идет так ненормально, наперекосяк, то мы тоже применим новый, оригинальный подход», – с долей иронии подумал Бьорн, весело оглядел народ и начал:

– Ну хорошо, давайте вместе обсудим ситуацию. Раз вы считаете себя взрослыми и умными, то я и впрямь буду разговаривать с вами соответственно. – Волшебник, разумеется, и раньше говорил нечего подобное, поскольку такие слова повышают уважение слушателей к себе и, следовательно, вызывают доверие к говорящему, так что приемчик избитый. Но в данный момент чуть не впервые Бьорн не лукавил. Ну, почти не лукавил... – Первое и главное, что вы должны уяснить, звучит очень просто – нам предстоит спасать мир.

И хотя некоторые из присутствующих подозревали что‑то вроде этого, столь незамысловатая формулировка возымела сильный эффект. Фин, разом утратив задор, села на землю, Эрик подавился похлебкой и закашлялся, Элли тихонько ойкнула, а потом закрыла рот ладонью, и даже Бугай вздрогнул.