– Все же доигрался – посадили? – прокомментировала женщина. – Небось, ночевал у какой нибудь потаскухи… Так и быть, по дороге на работу привезу. Когда высплюсь, – со злостью закончила она.

– Садистка!

– Грязный развратник!

Странно, но после обмена привычными любезностями, сделалось легче. Ничего страшного не произошло, Машка утром привезет документы, его отпустят. Единственная неприятность – несостоявшееся застолье у Романова, но и это поправимо – пирушка состоится днем позже.

– Посиди, парень, подумай, – доброжелательно посоветовал пожилой сержант, затолкав Дружинина за решетку. – Утром разберемся.

– Хотя бы угости сигаретой…

– Всех угощать – себе в убыток. Отвыкай от вредной привычки.

Хрипло засмеялся, будто выдал очередной анекдот.

В восемь утра появилась Мария. Не глядя на сидящего за решеткой мужа, положила перед дежурным паспорт, водительские права, удостоверение частного детектива. Выразительно покачивая могучими бедрами, вышла из отделения.

– Твоя? – кивнула вслед ей проститутка. – Хороша бабенка, пятерым мужикам хватит и еще останется. Справляешься или позоришься?

– Не жалуется, – туманно ответил Дружинин.

Более подробно высказаться не успел – сержант открыл дверь обезьянника, проводил задержанного в кабинет следователя.

Дружинин думал увидеть солидного, пожилого человека, а за письменным столом – самый настоящий пацан.

– Личность установлена. Осталась одна невыясненная деталь – угон машины.

– Оперативная необходимость, – таинственно улыбнулся детектив. – Не нашел такси, преступник уходил из под наблюдения, пришлось применить крайние меры.

После недолгой воспитательной беседы, насыщенной упоминаниями многочисленных статей уголовного кодекса, Дружинина все же отпустили.

Домой Петька не пошел – Машка на работе, жрать дома, как всегда, нечего. Лучше нанести визит потомку императора.

Возле дома, в котором живет Романов, младший компаньон столкнулся с Видовой. Бледная, покачивающаяся женщина шла, придерживаясь за стволы деревьев. От одного к другому. Испуганно оглядывала прохожих, припаркованные легковушки.

– Вы?

– Я… Мне – к Роману Борисовичу, – беспомощно проговорила Ольга Карповна, уцепившись за рукав Петьки. – Вы – его помощник? Помогите…

– Что случилось?

– Дедушку Прохора убили…

В последние дни Сидякин был необычайно раздражен. Мотался на своей коляске по особняку, гонял слуг и шестерок. Все не по нему: и блюда переперчены, и пыль с мебели не стерта, и комнаты не проветриваются, и постельное белье плохо выглажено. Словами не ограничивался – нередко пускал в ход узловатую самшитовую палку.

Единственные обитатели дома, к которым хозяин относился более или менее сносно – узколобый, прозванный старшиной Дегенератом, и волосатик, именуемый Обезьяной. С ними Сидякин подолгу шептался за закрытыми дверьми.

Однажды, Ольга Карповна случайно услышала обрывки беседы. Она сидела в комнате рядом с гостиной, по недосмотру участников совещания дверь приоткрыта. Не только почти все слышно, но и видно.

– Грач набивается на стрелку. Говорит, что очень нужно. Понимая мое безножное состояние, предложил встретиться в коттедже… Как думаете, не опасно?

Дегенерат поглядел на потолок, потом на портрет бравого фронтового старшины. Будто искал достойный ответ на поставленный хозяином сложный вопрос. Подтвердишь – опасно, получишь обвинение в трусости, посоветуешь встретиться с конкурентом – упрек в предательстве.