– Все будет хорошо. – В его глазах было беспокойство. – Я сильнее большинства людей.

– Сейчас не время геройствовать, – сказала я.

– Я сожалею о его травмах, – произнес Малахи. – Независимо от того, какую роль в них сыграла моя кража.

– Не нужно за это извиняться, – сказала я. – Нам нужен Абетил, и ты придумал способ его получить. Я не могу винить тебя за это. Но я виню тебя в том, что ты просто не сказал нам правду. Мы были бы лучше подготовлены. Ты мог бы нам довериться.

– Я должен был, – проговорил он. – И это моя ошибка, не твоя.

Лиам молчал все время разговора, но я знала, что он тоже хочет сказать пару слов Малахи позже. Пока что в центре нашего внимания был Гуннар.

* * *

Этот зал ожидания, второй из тех, что я посетила в группе зданий, составляющих клинику, был маленьким и все еще очень в стиле Нового Орлеана. Здесь и там в бывшей гостиной стояли разные стулья, паркетный пол скрипел при каждом шаге, а в углу стоял небольшой столик с диспенсером для воды и кофейником.

Рэйчел приготовила кофе, а я переоделась в сухую медицинскую одежду.

– Я собираюсь в Кабильдо, – сказала она, когда мы снова собрались. – Хочу сообщить Коменданту последние новости и рассказать о Гуннаре. И переодеться.

Она посмотрела на меня.

– Я знаю, что сейчас тебе от этого не станет лучше, – произнесла Рэйчел, сжимая мою руку, – но ты хорошо справляешься с кризисными ситуациями. Он выживет, потому что мы двигались быстро, знали, что делать, как с ним обращаться.

Она была права. Мне от этого не стало легче, но я сумела кивнуть.

– Спасибо.

– Я передам посылку Дарби, – сказал Малахи. – Я вернусь.

«Потому что шоу должно продолжаться, даже несмотря на то, что Гуннар без сознания и истекает кровью».

Когда в комнате остались только мы с Лиамом, он коснулся моей руки.

– С тобой все в порядке?

Я не колебалась, развернулась в его объятьях и разрыдалась.

– Все в порядке, Клэр. Все будет хорошо.

– Я устала от войны. Я устала от тюрем. Я устала бороться.

– Я знаю.

Он позволил мне высказаться, затем отстранился, смахнув слезы на моих глазах.

– Мы могли прекратить борьбу. Мы могли бы оставить все это позади.

Меня переволняли эмоции, так много чувств, что мне пришлось отвернуться.

– Я не могу покинуть Новый Орлеан. Это все, что у меня от него осталось. Если я уйду, все исчезнет.

– Ах , – произнес Лиам, очевидно понимая, что я имела в виду своего отца. – Он всегда будет с тобой. Здесь ты или где то еще. Он в твоих воспоминаниях, в твоем сердце. В памяти и сердцах всех, кого он встречал, всех, кому он помог.

Этого было недостаточно. Не сейчас.

– Но я никуда не уйду. – Он обнял меня крепче. – Я не оставлю тебя, и Гуннара тоже.

* * *

Ожидание в больнице все длилось. Мы садились и вставали со стульев, переходили из одной комнаты в другую, и так по кругу.

Время шло: прибытия и отъезды, движение людей в зале ожидания и выход из него – медсестры пьют кофе, солдаты Сдерживающих желают получить последнюю информацию о Гуннаре.

Гэвин с Бёрком и Таджи на буксире вернулись первыми из нашей команды.

– Семья Гуннара? – спросил Лиам, вставая, чтобы пожать Бёрку руку и обнять Таджи.

– Их не было дома. Сдерживающие отправили солдата ждать у дома. Я подумал, что от меня здесь будет больше пользы.

– Спасибо, – произнес Лиам и сжал его плечо.

Когда Таджи подошла ко мне, я увидела, что глаза у нее припухшие.