Две быстрые невысокие черно белые собаки бежали по тротуарам рядом со стадом, удерживая их вместе.

Это было нереально. И это было прекрасно.

Когда сгрызли кусты и траву, торчащие из воды, они ушли дальше по улице, оставив позади звон колокольчиков.

Некоторое время мы стояли под впечатлением.

– Это было на удачу, правда? – спросил Гэвин.

– Сто процентов, – ответил Бёрк.

Гэвин посмотрел на меня и Лиама.

– Я думал, что помолвка была событием дня, но, оказалось, это еще не все.

Лиам приподнял брови.

– Наша помолвка равна случайной стае коз?

– Я имею в виду, это козы. И я почти уверен, что это организованное стадо, а не дикая стая.

– Аргумент так себе, – ответил Лиам, обнимая меня за талию. – Судя по всему, окончание войны во время урагана никак не перекрывает по силе случайное появление вонючих коз. В следующий раз я постараюсь получше, cher .

Я не сомневалась, что он это сделает.

Эпилог

Неделю спустя

Толпа была шумной, а настроение – горько сладким. Наводнение ушло из квартала, и на площади Джексона шла вечеринка. Это было прощание с Паранормальными Консульства, которые жили на Острове Дьявола почти восемь лет и решили вернуться домой.

Сдерживающие выставили дешевый красный пунш и шоколадное печенье размером с серебряный доллар, и почти такое же сухое. Мы сделали ленточки из старых праздничных украшений, а Пара привезли свои чемоданы на площадь, где их погрузили в автобусы, которые доставят их в Бель Чейз к армии, уже ждавшей их.

Некоторые ждали восемь лет возможности вернуться домой, так и не сумев полностью ассимилироваться с сообществом на Острове Дьявола и не заинтересованные в ассимиляции в человеческом мире за его пределами. Другие – иногда члены тех же семей – проросли в новую жизнь в лагере для интернированных, который стал их домом, с соседями, которые стали их друзьями. Мне никогда не приходилось жить в тюрьме. Но, увидев однообразие Элизиума, я поняла, почему они хотели чего то другого.

Лиам разговаривал с Лиззи и Малахи, которые решили остаться. Мозес разговаривал с Соломоном, решившим вернуться домой теперь, когда он больше не был местной большой шишкой. И по всему парку были объятия, слезы и трепет, поскольку все готовились к изменениям в своей жизни.

Я сидела на металлической скамейке в тени, потягивая пунш из бумажного стаканчика, и думала о связях, которые установились за последние восемь лет. И о том, как сильно они изменятся.

Мозес подошел ко мне.

– Привет, – сказала я. – Как дела у Соломона?

– Здесь или дома – он мошенник. И, думаю, он готов к освоению новых трюков.

– Держу пари.

Он прочистил горло.

– Я хотел кое о чем с тобой поговорить.

Его тон был мрачным, и я нахмурилась.

– О чем?

– Я тоже ухожу.

Не то чтобы я думала, что он шутит. Я просто ничего  не думала. Я не могла понять, что означают эти слова.

– Что?

– Я ухожу. Я собираюсь домой.

– Ты… что? – снова спросила я.

Он подскочил и сел рядом со мной.

– Я не был готов сразу тебе сказать, Рыжуля. Ты… не такая задница, как другие.

Тут меня начало колотить, в груди разлился обволакивающий ужас.

– Ты хочешь вернуться? После всего?

– Это мой дом. Не пойми меня неправильно. Мне нравится это место. Мне нравится электроника, консервы и эти пухлые птицы…

– Пеликаны.

Он указал на меня.

– Да, они. Но это не мой дом. Это не мое место. Жить на Острове Дьявола во многих отношениях было не очень хорошо. Но в остальном все было неплохо.