– Иногда мне интересно, почему я осталась здесь. Я имею в виду, на Острове Дьявола.

Я посмотрела на нее.

– Почему?

На мгновение она замолчала и почесала особенно яркую вспышку пламени на своем предплечье.

– Потому что я уже здесь. Потому что впереди еще много работы. Потому что не уверена, где мне еще быть после всего этого времени.

– Остров Дьявола, который ты знаешь, против дьявола, которого ты не знаешь?

Она нахмурилась.

– Ваш язык очень странный. Но я полагаю таковы его особенности. В Запределье тоже была война. Но я так понимаю, что теперь все кончено?

Она хотела подтверждения, хотя я не знала, чего именно.

– Мы не видели сражений. Все, что мы видели, было… ну, прекрасно. Я думаю, все там было ухоженным. До предела. Одежда. Похожесть. Все словно неживое. Нам это не понравилось.

– Нам?

– Всем, кто пошел. Включая Малахи.

Она кивнула и глубоко вздохнула, словно отпустила то, что держала в течение долгого времени.

– Думаю, это часть того, что происходит после сражений, после хаоса. Я имею в виду, Консульство изначально работало над тем, чтобы нас объединить. Но они зашли слишком далеко. И, очевидно, ничему не научились после восстания Суда.

Я попыталась кивнуть, но вместо этого сильно зевнула.

– Тебе стоит немного поспать.

– Стулья в зале ожидания не совсем удобные.

– Это уж точно. Это не дает людям задерживаться надолго. – Она улыбнулась. – У нас есть спальная комната для посетителей. С тех пор, как начались боевые действия, к нам присоединилось больше людей, и их близкие – которые здесь не живут – хотят оставаться рядом. Там пара старых больничных коек. Я не говорю, что там будет комфортно, но будет темно и тихо.

Это звучало как рай.

Глава 18

Рассвет не радовал сланцево серым небом и проливным дождем. Я оставила Лиама спать и вышла на крыльцо, чтобы подышать воздухом.

Свежести как таковой не было. В городе пахло сыростью, как и всегда в Новом Орлеане во время ливней. Вода уже начала собираться в лужах, по улицам и рядом с мешками с песком, окружавшими здание.

– Внимание , – произнес голос из громкоговорителя, эхом разнесшийся по окрестностям. – Последний караван покинет Новый Орлеан через два часа. Если вы намерены остаться, пройдите в назначенное вам убежище. Внимание …

Послание началось снова и повторилось трижды, прежде чем все стихло.

Я вернулась, умылась в маленькой гостевой ванной, затем причесалась и заплела волосы, чтобы скрыть тот факт, что они пережили битву и ливень с тех пор, как я их последний раз мыла. Под глазами появились темные круги, из за которых я выглядела еще бледнее, чем обычно. Но я ничего не могла с этим поделать. Ведь все это время думала о Гуннаре.

Я сделала глубокий вдох, заставила себя выйти и снова пройти по коридору. И обнаружила, что вокруг было устрашающе тихо. Та же медсестра, которая была здесь прошлой ночью, на этот раз с мешками под глазами, просматривала цветные папки на высокой полке за стойкой. Она повернулась на звук моих шагов и приветственно кивнула.

Остальные комнаты были пусты; либо все выздоровели, либо искали убежище в другом месте.

Я открыла дверь и обнаружила спящих Кэмерона и Кантрелла на стульях по обе стороны кровати, вытянувших ноги и скрестивших руки на груди.

Дверь со скрипом закрылась, и отец Гуннара, хлопнув глазами, прищурился, чтобы сфокусироваться на мне. Затем скользнул взглядом на Гуннара, чья грудь поднималась и опускалась, пока он спал.

– Пока ничего, – прошептал Кантрелл и сел, потерев лицо руками. Затем зевнул, перевел взгляд на Кэмерона, а затем на окно.

– Который сейчас час?

– Около пяти тридцать.