— М-м-м?

— Что мне такое вкололи? — пытаюсь тряхнуть головой, но она не

двигается и на миллиметр.

— Успокоительное, — размеренно сообщает он.

— Что? — ахаю полушепотом, глядя на него с возмущением. — И… зачем?

Я не… просила…

Но его ответ тонет где-то на задворках моего сознания!

Я стремительно теряю с ним связь, и это пугает.

Он… приказал вколоть мне чертов транквилизатор?!

Кажется, я выпадаю из реальности совсем ненадолго, но когда, она

возвращается, я будто начинаю жизнь с чистого листа, потому что ничего

не помню. Первое, что я чувствую — это нечеловеческую жажду и такой же

голод, будто мой желудок вот-вот со мной заговорит.

— М-м-м… — морщась от яркого дневного света, пытаюсь понять, где

нахожусь.

Распахнув глаза, в панике осматриваю незнакомое помещение и свое тело, накрытое тонким больничным одеялом, под которым на мне присутствует

моя одежда. Оттолкнувшись от матраса руками, сажусь, чувствуя себя

помятым чучелом, но чучелом с очень большим запасом энергии…

— Привет, — голос Глеба сквозняком проносится по палате, когда он вдруг

возникает на пороге с большим ресторанным пакетом в руках.

На нем потрепанный жизнью пуховик и такие же джинсы. Мой брат совсем

не бедствует, просто он предпочитает носить одежду до тех пор, пока это

представляется возможным или пока у меня не лопнет терпение.

Мои мысли вдруг как-то разом возвращаются в голову. Я вдруг вспоминаю

где я и почему!

— Привет, — смотрю на пакет в руках Глеба, очень надеясь на то, что там у

него еда.

Увидев мой голодный взгляд, он хмыкает и, протянув руку, щелкает меня по

носу, говоря:

— Иди, умойся.

Несмотря на то, что я рада его видеть, мой осипший голос сам собой тихо

спрашивает:

— Где Саша?

Не знаю, почему вдруг так разволновалась! Но мой голос звучит именно так

— взволнованно.

Поставив на тумбочку пакет, брат сухо бросает:

— Уехал по делам.

— А… — тяну разочарованно, обнимая руками свои колени. — М-м-м…

давно? — прячу от него глаза, чтобы не выдать своих чувств на блюдечке.

— Угу, — отзывается, выкладывая на край моей кровати восхитительно

пахнущие контейнеры. — Утром.

Утром?

— Который час? — бросаю взгляд на окно, из которого в комнату льется

серый дневной свет.

— Три.

Три?!

— Сколько я спала? — спрашиваю удивленно.

— Двадцать два часа, — без труда сообщает он.

Приоткрыв рот, смотрю на него шокированно.

— Как самочувствие? — спрашивает, бросив на меня косоватый взгляд.

Возможно, эта кома в которой я находила последние двадцать часов, и

прояснила мои мозги, но не настолько, чтобы я вдруг смогла смотреть на

ситуации как-то иначе. Поэтому, избегая смотреть брату в глаза, сползаю с

кровати и направляюсь в ванную.

— Люб, — летит мне вслед.

Замерев у двери, поворачиваю голову.

Проведя рукой по короткому ежику своих волос, говорит:

— Я сейчас уеду, мне на работу нужно.

— Угу, — киваю, благодарная за то, что он вообще здесь.

— Там одежда твоя, — кивает на стул, где только сейчас я замечаю

спортивную сумку. — Может захочешь переодеться…

— Я что, здесь надолго? — хмурюсь, подходя к ней.

— Насколько потребуется, — отвечает мой брат.