– Вы дрожите! – обеспокоилась девушка. – Больно? Может, вы лучше присядете?

– Садитесь, садитесь! – тут же воскликнул Рулман. – Вам и так пришлось перенести большое напряжение. Ручаюсь, все пройдет через минуту.

Свени благодарно опустился на табурет и постарался побыстрее освободиться от посторонних мыслей. Девушка и Рулман тоже сели на табуреты возле стола, изучая в микроскоп небольшие пятнышки крови.

– Группа крови нулевая, резус‑фактор отрицательный, – сказала девушка. Рулман стал записывать. – Ц – отрицательная, CDE/CDF, Лютерн‑А – отрицательная, Колли‑Седане – отрицательная, Льюис‑А – минус, Б – плюс.

– Гмм, – буркнул Рулман, слив все звуки в один. – Даффи‑А – минус, Джейн‑А, У – плюс, иммунопластичность по Бредмери – 4, несерповидная. Очень чисто. Что скажешь, Майк?

– Хотите, чтобы я сравнила данные? – спросила девушка, задумчиво глядя на Свени.

Рулман кивнул, девушка подошла к Свени и уколола другой палец, потом отошла к столу. Щелчок пружинного ланцета – игла коснулась пальца девушки. Наступила тишина.

– Совпадает, доктор Рулман.

Рулман повернулся к Свени и впервые с момента встречу улыбнулся.

– Вы прошли тест, – сказал он с неподдельным удовлетворением. – Добро пожаловать, мистер Свени. Вернемся в мой кабинет и поговорим о том, как вас устроить. Работы у нас очень много. Спасибо, Майк.

– Всегда к вашим услугам, доктор Рулман. До свидания, Свени, очевидно, мы с вами еще не раз встретимся.

Свени неуклюже кивнул в ответ. Только в кабинете Рулмана он мог снова спокойно говорить.

– Для чего был нужен этот анализ, доктор Рулман? Вы определяли параметры моей крови? И что вы скажете?

– Тест подтвердил вашу искренность, – сказал Рулман. – Группа крови и другие факторы передаются по наследству. Они очень строго следуют законам Менделя. И параметры вашей крови показывают, что вы в самом деле тот, за кого себя выдаете, – потомок Боба Свени и Ширли Леверо.

– Понимаю. Но вы сравнивали мою кровь с кровью девушки. Для чего?

– Для уточнения некоторых частных факторов, встречающихся только внутри семьи. Видите ли, мистер Свени, по нашим данным, Микаэла Леверо – ваша племянница.

4

По крайней мере в десятый раз за последние два месяца Майк в изумлении уставилась на Свени. Она была удивлена и встревожена одновременно.

– И кто только, – спросила она, – вбил тебе это в голову?

Вопрос, как и все ее вопросы, таил в себе опасность, и Свени медлил с ответом. Майк уже привыкла, что он отвечает не сразу, а иногда словно и вовсе не слышит. Пока что явная патологическая интроверсия Свени оберегала его от подозрений, что он сознательно избегает трудных или опасных тем.

Но рано или поздно подозрения возникнут – в этом Свени был уверен. Он не имел опыта обращения с женщинами, но успел убедиться, что Майк – незаурядная женщина. Быстрота ее восприятия иногда казалась ему равной телепатическому ясновидению. Он обдумывал ответ, облокотившись на поручень и глядя вниз, во Впадину. С каждым днем время обдумывания приходилось сокращать, хотя вопросы не становились проще.

– Полиция, – сказал он. – Если я не мог узнать что‑то от мамы, тогда источником информации для меня была полиция. Их разговоры я подслушивал по уцелевшим линиям связи.

Майк тоже смотрела вниз, в туман Впадины. Был теплый летний день, очень долгий – в три с половиной земных дня. Спутник сейчас подошел к солнечной стороне Юпитера и вместе с ним приближался к Солнцу.