— Понял, Джо, сделаю, но послушай, — голос Коула потеплел, — не думай о плохом, ладно?

Пайк промолчал, тем и закончил разговор. Через минуту он намертво встал в пробке в трех кварталах от канала и, оглядевшись, понял, что направляется к месту крупного преступления. Когда он назвал свое имя полицейскому в форме, тот указал ему, как проехать на парковку, направив в объезд вдоль стены здания. Пайк выполнил указания. По обеим сторонам канала стояли патрульные машины и фургон судмедэкспертизы.

Припарковавшись, Пайк увидел Футардо. В небольшой группе полицейских она стояла на берегу канала и вместе с ними смотрела в воду. У моста стояли Баттон и Стро. Увидев Пайка, Баттон подошел к Футардо и жестом подозвал Пайка.

Пайк чувствовал, как с каждым шагом его сердце бьется все чаще. Двое в высоких болотных сапогах вошли в канал, другие двое в таких же сапогах расстелили на берегу голубую клеенку. Все четверо были в длинных резиновых перчатках, доходивших до самых плеч. Неподалеку скорбно ждали своего часа носилки.

Когда Пайк подошел, лицо Баттона не выражало ничего, а вот между бровями Футардо залегла глубокая морщина. Интересно почему, подумал Пайк. Баттон кивнул на воду.

— Вот, смотрите.

Пайк посмотрел и понял, что все его догадки были неверны.

На противоположной стороне канала, на мелководье у берега, лежало тело Мендосы. Загипсованная рука тянулась к берегу, словно, умирая, он пытался выбраться на берег, хотя Пайк и понимал, что это не так. Горло его было перерезано, глубоко, до кости, а серовато-голубоватая бледность говорила о том, что он истек кровью задолго до того, как его вынесло на берег.

Баттон поцокал языком:

— Сдается мне, что ваш Мендоса уже никого не может похитить.

Пайк почувствовал громадное облегчение — это был не труп Уилсона, не труп Дрю, — но облегчение несколько омрачало ощущение, что в конце туннеля свет почти не брезжит. Он уже ничего не понимал.

Футардо подошла к нему ближе, с повадкой копа, который допрашивает подозреваемого.

— Вы узнаете этого человека?

Пайк кивнул.

— Когда вы видели его в последний раз?

Пайк взглянул на Футардо и увидел, как улыбнулся Баттон.

— Детектив Футардо полагает, что вы — объект интереса полиции. — Футардо вспыхнула и крепче сжала тонкие губы, а Баттон продолжал ее поучать. — Это совершенно не в стиле Пайка. Пайк бы пристрелил парня с бедра или избил до смерти, но такого он бы не сделал. Эдди!

Мужчина в болотных сапогах обернулся.

— Переверни его, пожалуйста, и раскрой рубашку.

Большая часть трупа все еще была в воде; его повернули лицом к Баттону и распахнули клетчатую рубашку. Футболка под ней была взрезана от левого плеча до самых брюк; отмытые от крови пребыванием в воде канала из разрезанной груди частоколом торчали ребра; внутренние органы выпирали из живота, как надутые голубые шары.

— Выпотрошили. Убили, перерезав горло, потом выпотрошили, надеясь, что тело останется на дне.

— Как долго он пробыл в воде?

— Спасибо, Эдди, хватит.

Тот вернулся к работе, а Баттон попытался ответить на вопрос:

— Вода холодная, так что есть простор для разных мнений. Больше шести часов, но меньше двадцати четырех.

— Может быть, это случилось потом? Сначала он захватил их, а потом его кто-то убил.

— Как скажете, Пайк.

— Вы нашли Гомера?

— Думаете, его убил Гомер? Сомневаюсь. Гомер — мелкая сошка. Так убивают только тяжеловесы.