Световое сияние становится почти невыносимым, но я приказываю модулю управления держать визор прозрачным. Хочу увидеть всё. Мне приходится переключится на ультрафиолетовый диапазон, чтобы иметь возможность и дальше наблюдать за происходящим. Ослепительная фигура Изабеллы, парит над землёй, словно маленькая звезда. Количество излучаемой ей арканы по-настоящему громадно.

Внезапно раздаётся дикий рёв — нечто среднее между воплем животного и истошным криком человека. Заворожённо я смотрю, как рассечённая шея Гарма словно втягивает в себя его отрубленную голову. Обледеневшая плоть начинает стремительно восстанавливаться. Как дикие побеги, удлиняются обрубки конечностей, формируя новый целостный силуэт скандинава.

На секунду вспышка достигает нестерпимого пика. Даже в ультрафиолетовом спектре больно смотреть. А затем всё стихает, сменяясь темнотой перед глазами.

Гарм лежит на спине, и его грудь мерно вздымается — он дышит! Живой!

Рядом без чувств валяется Медичи, её лицо бледно, как мел. Воскрешение… Поверить не могу, что наблюдал его собственными глазами. Воскрешение явно отняло все её силы, но, кажется, с ней всё в порядке.

Выжившие люди ошеломлены, если не сказать, находятся в ступоре. За прошедшие месяцы нам всем довелось повидать многое, но смерть до этого момента оставалась последним рубежом, непроницаемым, окончательным.

Сам Гарм медленно приподнимается на локтях и озирается совершенно растерянными глазами:

— Что… Что, мать вашу, произошло⁈ Где я⁈

Он рефлекторно хватается за шею, недоверчиво ощупывая её невредимость, а затем переводит недоумённый взгляд на нас.

— Я помню ту тварь… Мы сражались… Я видел собственные руки и ноги, разбросанные вокруг… А потом тьма. И вот я снова здесь… Как⁈

Стоящий ближе всех Герцог с трудом находит слова, так же ошарашенный произошедшим:

— Тебя… тебя Медичи вернула. Ты в порядке?

Видар переводит изумлённый взгляд на бесчувственную Изабеллу. Замечаю непривычные эмоции на его лице — смятение, благодарность, трепет… Он подползает к Медичи и осторожно берёт её за руку.

— Иззи, что ты наделала, дурочка?.. — бормочет громила слова, наполненные теплом. — Как ты вытащила меня с того света?..

Поверить не могу, что этот пещерный человек способен на такую нежность. Воистину, каждый из нас — это омут. Попробуй догадайся, что скрывается на его дне.

А ещё я был уверен, что Теург воспользуется подвернувшимся шансом, чтобы избавиться от Гарма и занять его место во главе клана. Разве не для этого она вела свою собственную игру? Подсылала шпионов к Сынам Свободы, культивировала в Евроальянсе неприязненное отношение между Винченцо и Видаром? Доказательств последнего у меня не было, просто чутьё.

Сама итальянка осунулась и выглядит сейчас так, будто перенесла месячную голодовку. Посеревшая кожа обтягивает острые скулы. Бесцветные губы потрескались. Чёрные волосы утратили лоск и больше подошли бы парику, надетому на голову восковой фигуре.

Гарм в напряжении сдёргивает с неё шлем и прикладывает два мясистых пальца к шее девушки, замеряя её пульс. Прислушавшись, я понимаю, что она не дышит.

Остервенело дёрнув с пояса регенеративный инъектор, скандинав всаживает его чуть повыше ключицы. Изабелла вздрагивает, как от удара дефибриллятором, еле слышно сипит и начинает медленно дышать.

Вокруг начинают собираться другие бойцы, недоверчиво глядя на воскресшего Видара.

— Воскрес… — осекается Кастер, — он и вправду воскрес⁈ — не выдерживает Духовный Кузнец. — Как такое возможно⁈

— Смерть отпустила его?.. Это чудо… настоящее чудо, — качает головой Санта Муэрте.