Телефон — свой, такого звонка больше во всем доме нет — я услышала еще на третьем этаже. Он надрывался так, что, казалось, дверь сейчас просто вылетит — и замолк, естественно, как раз в тот момент, когда я, наконец, справилась с замком. Ну, Ильин, ну, заботливый мой, понаставил мне замков, как в швейцарском банке! Домой попасть невозможно. И автоответчик я, уходя, конечно, забыла включить. Кто же это там такой упорный был?

Не успела я, однако, вызвать на табло список входящих звонков, как неугомонный аппарат вновь ожил.

— Я уж думала, тебя тоже убили! Ты где была? — Ланка даже поздороваться забыла.

— В разных местах… — довольно невнятно ответила я, недоумевая, чего это Лана свет Витальевна так разнервничалась. Даже рядом с трупом она была спокойнее.

— В разных местах… — повторила за мной Ланка.

— Ладно, чего там еще стряслось?

— Не знаю. Может, и ничего. Даже наверняка ничего. Только… Слушай, ты можешь позвонить Казанцеву? Ну там о каком-нибудь интервью договориться, а? Я тебе номер продиктую…

— В воскресенье? — изумилась я. — Об интервью договариваются по служебным телефонам. Я, конечно, могу, но это будет ненатурально, как фиолетовый апельсин. Сама не можешь позвонить?

— Не стоит, — прозвучало после паузы.

Что там у них стряслось? Ланка что-то узнала о бывшем ненаглядном? Или ненаглядный себя «не так» повел? Или что? Или вчерашний звонок к нему вообще не имеет отношения?

— Но это он вчера звонил? Когда ты сорвалась и умчалась.

— Да, — кратко и невыразительно подтвердила Ланка после небольшой паузы.

Интересно… Откуда бы тут паузе взяться? Либо «да», либо «нет», чего думать-то?

— Ну и? Вы поссорились, что ли?

— Нет, — на этот раз пауза была подлиннее.

Не узнаю великого фотографа. Названивает мне сама, а информацию клещами приходится вытягивать.

— Ничего не понимаю. Ужасное нахальство с моей стороны, но не скажешь ли, зачем ты ему так срочно понадобилась?

— Не знаю.

— То есть как — не знаю? О чем вы говорили?

— Мы не говорили.

— Ага, молчали и глядели друг на друга. Давай по порядку. Он позвонил, попросил о встрече, так? Ты приехала домой — и…

— И все. Он так и не появился. Мобильный отключен, на домашний мне лучше не звонить… Рит, я боюсь…

— Понятно. Только, по-моему, напрасно. Он все-таки не я, не ты и не дядя Вася слесарь. Если бы что случилось, уже в новостях сообщили бы. Смотрела наши новости?

Она мотнула головой:

— Нет.

Я щелкнула телевизионным пультом, пробежалась по программам… Вот. «Воскресная студия».

— Включи телевизор и хватит психовать. Сидит твой голубчик за круглым столом и с умным видом разговаривает об умных вещах. Сама убедись.

Вообще-то «Воскресная студия» снимается где-то в четверг-пятницу. Но этого я Ланке говорить не стала — если бы с «голубчиком» что-то случилось, передачу наверняка заменили бы.

В трубке послышался вздох, хотелось думать, что облегченный.

— А теперь скажи, чего он звонил?

— Не знаю, — голос звучал уже поспокойнее. — Надо поговорить, и все. Я и поехала, — после небольшой паузы она добавила: — Неловко как-то все сразу рубить.

Это я очень хорошо понимала. Чувство вины перед человеком, с которым только что рассталась, причем «та» сторона искренне не понимает — почему — и убеждена в полном отсутствии каких бы то ни было причин для разрыва… «Не понимает», потому что некоторые вещи мужчины и женщины воспринимают с диаметрально противоположных сторон.