Я отправилась восвояси, пытаясь представить: может ли человек «скопиться», если он один как перст?

В первый момент уличный зной — по контрасту с прохладой внутри здания — показался даже приятным. Со второго момента я начала чувствовать себя курицей в гриле — каким боком ни повернись, отовсюду печет. Попробуй поразмышлять в таких условиях!

К лешему! Брошу журналистику, стану фабрикантом, начну производить шляпы с встроенным кондиционером: за одно лето миллионершей стану.

Вместо того, чтобы двинуться к автобусной остановке, любопытная я пробралась поближе к правому входу. Нет, ребята, это не бомба. Из милиции — всего один автомобиль. Из МЧС — ни одного. Никакого оцепления. Но у самых дверей — небольшая толпа. Должно быть, внутрь таки не пускают. Однако, если люди стоят, значит, и меня не прогонят, где двадцать человек, там и двадцать один.

На шаг в сторону от общего муравейника стояли две женщины. Одна, пухленькая не то дамочка, не то бабулечка — с нежно-розовым личиком и цикламеновым начесом на голове — нервно подергивала наброшенную на плечи вязаную кофту. В такую-то жару? Наверное, вахтерша, они вечно от сквозняков кутаются. На ее собеседнице красовался почти белый передник. Буфетчица! Отлично.

«Буфетчица» нервно курила и всем своим видом выражала недовольство:

— Сами не знают, чего им надо! Ну зачем буфет-то закрыли?! Середина дня, самая торговля, тьфу!

Я подошла поближе к сладкой парочке и с самым безразличным видом поинтересовалась:

— Что-то случилось?

— Дура какая-то с лестницы сиганула! А мы теперь стой, дожидайся, пока они все там обнюхают! Где я теперь план возьму? Они за меня сделают?

— Окстись, Лилька! Как у тебя язык поворачивается такое говорить? — одернула ее «вахтерша». — Тут беда такая, а ты…

«Вахтерша» сердито махнула на собеседницу маленькой ручкой и повернулась ко мне:

— Девушка с лестницы упала, с верхней площадки.

— Насмерть? — довольно глупо спросила я.

— Этажи-то шестиметровые, пол бетонный, где уж тут… Молоденькая совсем, волосы такие красивые. Рассыпались по полу, как живые. Ох, беда!

— И что, действительно сама? — не удержалась я от вопроса.

— Типун тебе на язык! Кто ж по доброй воле вниз-то прыгнет? Небось, на перилах посидеть хотела, а они и обломись. Ждала кого, ноги-то не казенные, а у нас ни стульчика в коридоре, ни скамеечки никакой, замаешься стоямши. А може, внизу кого увидала, нагнулась поглядеть, да вместе с перилами и рухнула.

Было очень сомнительно, чтобы кто-то из «местных» догадался опираться на перила, готовые вылететь из креплений от одного взгляда. Но я все же спросила:

— Тут работала, да?

— Да кто ж ее знает, у нас народу тыща! Приходют, уходют, все бегом, ладно, один поздоровается. Час назад мимо меня прошла, я еще подумала — экие они нынче бесстыжие, скоро вовсе без штанов пойдут. И вот надо же… Нехорошо я подумала, что ж, если мода такая, да жара, тут и без штанов пойдешь, чего мучиться, если все так ходют?

— Почему «без штанов»? — почему-то уточнила я.

— Дак дырки прям до самого пояса, что ж это, штаны, что ли? Половину попы видать!

И тут через плечо словоохотливой бабулечки я увидела знакомую фигуру. Первая мысль была — быстренько слинять куда-нибудь в сторону. Как же! Если уж я его заметила, так он меня точно разглядел. Только два шага сделать и успела.

— А ты что тут делаешь? —  совсем не грозно, а скорее устало спросил Ильин.

Я почувствовала себя внутри зеркала — всего лишь час назад мы с Ланкой обменялись теми же дежурными вопросами. Вот только вопрос Никиты отнюдь не был дежурным.