– А я почему не видел?

– Так они не учиться к тебе пришли, а в пограничники, – резонно сказала Мария. –  Или, как ты любишь говорить – в «стекольщики», чтобы мир защищать. Ярослав их по Цитаделям распределил, служат. Будет оказия – увидишь. А сейчас – пойдем есть.

– Мне бы Ярослава повидать.

– Повидаешь, только попозже. Позвоним, пусть сюда идет.

– Вроде, неудобно как–то, – неуверенно сказал я. – Все–таки, он наш князь. Подожди, а как мы звонить будем?

– Как все, по телефону. А, ты про то, что здесь спутниковой связи нет? Так проводная есть, недавно протянули.

Да, действительно. Так редко пользуюсь обычными телефонами, что стал забывать, что они есть.

– А дядя Слава перетерпит, – непреклонно сказала Машка. – Знаешь, я ему позже позвоню. А тебя откармливать нужно, тесты разные сделать.

– Так ты сама сказала – опасности нет? – воззрился я.

– От анализов хуже не будет, а сделать надо. Ну, сам посуди, тот старикашка, который тебя «живой» водой поил, мог знать о свойствах Застеколья?

– Ну, в принципе, – протянул я.

– Вот и я думаю – в принципе мог. Нет ли какой пакости? Есть у меня кое–какие соображения, но нужно проверить. Все, разговор окончен. Я как чувствовала, оладьи нажарила, из печенки.

Машка потащила меня наверх, а я не сопротивлялся.  Ради такого дела, как печеночные оладьи,  все остальные дела могут и подождать.

Глава 20

День начинается ночью

День начинался ночью. Это не метафора, а объективная реальность. Что–то случилось со светилом и оно светило не тогда, когда ему положено, а тогда, когда нам положено спать. (Тьфу ты, сплошная  тавтология, но исправлять не стану – что написал, то написал.) Я, поначалу, грешил на часы, но Машка сказала, что здесь такое бывают. Все–таки, это не обычный мир, подчиняющийся строгим законам небесной физики и космической механики, а параллельный, где общенаучные правила не писаны. Но обитателям Застеколья  – как людям, так и «мифическим» персонажам, «полярная ночь» не мешала. Поругивались, конечно, не без этого, но приспособились. Ни «офисного планктона», ни канцелярских крыс, ни в Цитаделях, ни вокруг, отродясь, не водилось, а у коров, на которых ориентировались пейзане, собственные представления о времени. Ну, а мне было все равно. Тем более, что после месяца в пещере, где приходилось высчитывать время по собственным биоритмам, да скудной пайке, такие мелочи как день или  ночь, особо не волновали.

Для очистки совести прошелся по вверенной мне территории, полазал по стенам, проверил кладовые.  Все то, что было нужно сделать для укрепления обороны, сделали  без меня. Убедился, что все при деле (даже любвеобильный Артемка приставлен к общественно–полезному труду, выкапывая канаву), поручкался  с парнями, вдоволь нацеловался с девчонками («Витька, опять первая лезешь? Ленка, не пачкай начальника помадой – от Машки, ой, от МарьПетровны попадет! Настька, не бей Олеженьку Васильича, он не виноват, что тебе разминаться не на чем!»). Деревянные стены готовы отразить первый приступ, защитники на стенах отразят второй, а запасов еды хватит на полгода. Другой вопрос – каковы будут силы нападавших? Если измерять по земным критериям, отделения мотострелков, со штатным вооружением,  хватит за глаза и за уши, чтобы сжечь нашу деревянную крепость. Но от сотни цвергов отобьемся. Если их будет больше, ну, хотя бы, три–четыре сотни, то нужно эвакуировать защитников, не вступая в бой. Ну что еще? А ничего.  «Белокрепь» работала, как хороший механизм и вмешиваться в ее размеренный ритм не было никакого резона.