|
Мне придется оставаться всегда позади, меня будут знать только как супруга прекрасной, талантливой миссис Мизон… – О нет, не бойтесь, – возразила Августа, – никому не пригрезится во сне отозваться так о богаче, обладателе двух миллионов. – Не злите вы меня этими деньгами! – с досадой воскликнул Юстас. – Мы еще не получили их. Августа, мне надо кое о чем спросить у вас. – А мне пора идти спать! – заявила Августа. – Глупости! – отозвался Юстас. – Вы не пойдете. – Он схватил ее за руку. – Оставьте меня, сэр! – вскричала Августа с достоинством. – Что вам еще нужно, глупый мальчишка? – Я хочу знать, повенчаемся ли мы с вами на будущей неделе? – На будущей неделе? Боже милостивый! Нет, нет, конечно, – ответила Августа. – Мое приданое еще не готово, и я, право, не знаю, откуда взять мне денег, чтобы заплатить за него. – Тряпки! – изрек Юстас с презрением. – Вы умели обходиться на острове Кергелен без всего, и я не вижу, почему вы не можете обвенчаться без ваших тряпок, тем более что я достану вам все нужное в течение шести часов. Что может быть глупее этих тряпок! Слушайте, дорогая моя! Ради Неба, давайте поженимся и успокоимся. Смею вас уверить, что если вы не последуете моему совету, жизнь ваша будет отравлена. За вами будут охотиться, как за редкой дичью, интервьюировать, рисовать – словом, замучат до смерти. Если вы выйдете замуж. – это будет лучше и спокойнее для нас обоих. – Ваши слова, пожалуй, справедливы, – заметила Августа. – Но допустим, что ответчики подадут на апелляцию, и дело примет другой оборот, что тогда? – Тогда мы оба будем работать, больше ничего. Вы – писать и выпускать ваши книги, а я – работать, как умею и могу. – Хорошо, я поговорю с Бесси об этом, – согласилась Августа. – Конечно, леди Холмерст найдет, что возразить, – мрачно заметил Юстас, – она нежно позаботится о ваших тряпках. – Это все, что я могу сделать для вас, сэр, – решительно ответила Августа. – Спокойной ночи. Она грациозно присела и исчезла. – Кто может узнать мысли женщины! – размышлял Юстас, пока дворецкий не принес ему шляпу. – Она всегда сделает, что захочет, но чего она хочет? Через десять дней после этого разговора небольшое, но избранное общество собралось в доме леди Холмерст на Ганновер сквер. Свадьба держалась в секрете, чтобы не привлечь толпы любопытных. Так как у Августы не было родных, она просила ученого доктора, с которым состояла в большой дружбе, заменить ей отца. Хотя за всю свою долголетнюю практику старому джентльмену чаще приходилось разрывать брачные узы, чем связывать их, он не мог отказать Августе в ее просьбе. – Мне придется на время пренебречь своими обязанностями, дорогая леди, – сказал он, пожимая руку Августе. – Это очень дурно, очень дурно, потому что я должен быть в канцелярии. Но, может быть, я как нибудь устроюсь, хотя это очень, очень нехорошо с моей стороны! Думаю, что буду просить суд, то есть пастора, подождать меня немного… И в назначенный знаменательный день почтенный муж покинул свою канцелярию и присоединился к обществу. Леди Холмерст выглядела необычайно изящной и красивой в своем вдовьем одеянии, ее мальчик Дик, очень веселый, сиял здоровьем и изумлялся торжественному виду своей «тети». В арьергарде находились братья Шорт. Августа была прелестна в своем подвенечном наряде, и, любуясь ею, ученый доктор готов был сам влюбиться в нее. Но на прекрасном лице девушки лежала тень печали: сегодня Августа была счастлива, как может быть счастлива любящая и любимая женщина, но великая радость всегда является к нам вместе с нашими былыми печалями. Величайшее счастье имеет свойство напоминать нам прошедшее горе, потому что радость и печаль вытекают из одного источника. |
