|
За стойкой суетились администраторы, сновали носильщики и коридорные, швейцары в малиновых ливреях легким наклоном головы фиксировали каждого проходящего через стеклянные вертушки дверей. Поодиночке и небольшими группами люди прохаживались по вестибюлю, стояли возле лифтов, рассматривали витрины цветочного и галантерейного бутиков, изучали выставленную на газетном стенде печатную продукцию, сидели на расставленных повсюду диванчиках, за столиками мини-кафе. В кресле неподалеку от входа расположилась девушка в светлом пиджачке из модной среди молодежи конопли. Сидела она уже довольно продолжительное время — то погружалась в изучение солидной книги под названием «Очерки немецкого садоводства», то, устав от чтения, индифферентно разглядывала зал. Должно быть, кого-то ждала.
— Да, пупсик, уже лечу, обязательно дождись меня… — Крашеная блондинка слегка за тридцать, разодетая, как картинка из модного журнала, решительным шагом двигалась от лифтов к стойке администратора, прижав к уху складной мобильный телефон. Девушка подняла голову, реагируя на русскую речь. — Конечно, конечно. Но только до утра. Звонил мой Савин, завтра в двенадцать он будет в Шёнефельде, я обещала встретить… — Блондинка закашлялась. — Ничего, аллергия какая то прицепилась… Ну все, целую твой стойкий хвостик. Жди. Она убрала телефон в сумочку. — Добри день, мадам Савин… Портье расплылся в улыбке. Клиентов, занимающих люксовые апартаменты, полагалось знать в лицо и, по возможности, обращайся на их родном языке. — Добрый! — Женщина небрежно бросила на стойку пластиковую карточку — ключ от номера. — Меня не будет до завтра. Разберитесь пока с холодильником, а то орет как… — Мадам Савин на секунду задумалась, подбирая сравнение, но так и не нашла. — Номер четыреста двадцать. Ее голос, визгливый, хрипловатый, никак не гармонировал с ухоженной внешностью. — Да, мадам… Портье важно кивнул, хотя из всей речи, перемежаемой надсадным кашлем, разобрал только слово «холодиль». Этого было достаточно. Блондинка между тем уже двигалась к выходу. Девушка в кресле встала, тряхнула многочисленными косичками и направилась ей наперерез. — Ой, это вы, здравствуйте, я совсем не ожидала вас здесь увидеть… Блондинка чуть замедлила шаг, смерила девушку надменным взглядом. — В чем дело? Вы вообще кто? — Мы вам так благодарны, так благодарны! И мама, и тетя Зоя! Если бы не вы, Миша никогда не поступил бы в Строгановское… — Простите, милочка, тут какая-то ошибка. Блондинка ступила в отсек стеклянной вертушки. Девушка не отставала. — Но, Светлана Яковлевна… — Вообще то я Елена Павловнa. Они вышли на улицу. Блондинка подняла руку. От вереницы такси, ожидающих у входа, отделилась головная машина. — Ой, вы так похожи на Светлану Яковлевну Троепольскую из Пушкинского музея! — Не имею никакого отношения к Пушкинскому музею… Водитель вышел из машины, распахнул перед пассажиркой дверку. — Битте шён! — Извините, ради бога, я, наверное, и в самом деле ошиблась… — Ничего, бывает… Со снисходительной улыбкой блондинка уселась в такси, что-то коротко и повелительно бросила шоферу. Машина тронулась. Девушка посмотрела ей вслед и пошла в противоположную сторону… Спустя минут десять на стойке администратора зазвонил телефон. — Отель «Кемпински», к вашим услугам… — Алло, это Элен Савин… — прозвучал в трубке знакомый визгливый голос, сменившийся кашлем. |
