|
Заявив, что она ничего не понимает в политике, она отошла. Между тем аббат увел председателя в конец аллеи, где, понизив голос, продолжал с ним беседовать. Когда они не спеша возвращались обратно, Растуаль говорил: – Вы правы, это вполне подходящий кандидат; он не принадлежит ни к какой партии, и ни одна не будет возражать против него… Я не больше вашего люблю Империю, вы это знаете. Но, в конце концов, посылать в парламент депутатов с единственной целью раздражать правительство – это просто ребячество. Плассан от этого страдает; ему нужен деловой человек, местный житель, способный отстаивать его интересы. – Горит! Горит! – послышался тонкий голосок Аврелии. Вся компания, во главе с аббатом Сюреном, принялась обыскивать беседку. – В воде! В воде! – кричала девушка, забавляясь напрасными поисками. Но в эту минуту один из сыновей Мафра, приподняв цветочный горшок, обнаружил под ним платок, сложенный вчетверо. – Эта дылда Аврелия с успехом могла бы засунуть его себе в рот, – сказала г жа Палок. – Места там хватит, и никто бы не стал его там искать. Муж заставил ее умолкнуть, бросив на нее бешеный взгляд. Он теперь не разрешал ей ни одного язвительного словца. Боясь, не услышал ли ее Кондамен, он проговорил: – Какая прелестная молодежь! – Дорогой друг, – говорил главный инспектор лесного ведомства, обращаясь к де Бурде, – ваш успех обеспечен; только, когда будете в Париже, примите некоторые меры предосторожности. Я знаю из достоверного источника, что правительство не постесняется прибегнуть к самым решительным мерам, если оппозиция станет ему поперек дороги. Бывший префект встревоженно посмотрел на него, спрашивая себя, не шутка ли это. Пекер де Соле только улыбнулся, поглаживая усы. После этого разговор сделался общим, и де Бурде показалось, что все поздравляют его с будущей победой в весьма тактичных и сдержанных выражениях. В продолжение целого часа он упивался выпавшей на его долю славой. – Удивительно, как быстро зреет виноград на солнце, – заметил аббат Бурет, который все время сидел, не двигаясь с места и не сводя глаз с лиственного свода беседки. – На севере, – пояснил доктор Поркье, – созревания винограда часто можно добиться, лишь высвободив грозди из под окружающих листьев. По этому поводу завязался спор. Вдруг Северен закричал: – Горит! Горит! Но он так нехитро спрятал платок, прицепив его к наружной стороне калитки, что аббат Сюрен сразу же его нашел. После того как аббат Сюрен снова спрятал платок, компания более получаса тщетно обыскивала сад, и наконец все признали, что не в состоянии его отыскать. Тогда аббат Сюрен указал на грядку цветов: на самой середине ее лежал платок, так искусно свернутый, что он был похож на белый камешек. Это было самой забавной шуткой в продолжение всей игры. Известие о том, что правительство отказалось выставить своего кандидата, облетело весь город и вызвало сильное волнение. Логическим следствием такого отказа явилась тревога различных политических групп, из которых каждая рассчитывала на отвлечение голосов в пользу официального кандидата и через это на победу своей партии над конкурирующими с нею. Маркиз де Лагрифуль, де Бурде и шляпник Морен, вероятно, получили бы каждый примерно по трети всех голосов; несомненно, была бы перебаллотировка, и один бог знает, кто одержал бы верх во втором туре! Поговаривали еще о четвертом кандидате, имени которого никто в точности не знал, о человеке доброй воли, который, быть может, удовлетворил бы всех. Избиратели Плассана, охваченные страхом с тех пор, как почувствовали на себе узду, только и мечтали о том, чтобы договориться между собой и избрать кого либо из своих сограждан, приемлемого для всех партий. – Правительство напрасно обращается с нами, как с непослушными детьми, – обиженно говорили тонкие политики из Коммерческого клуба. |
