|
- Я верю тебе, - сказала девушка, слегка дотрагиваясь до его губ. - Верю, потому что ты помог мне. Я любима. Прижав ее ладонь к своему рту. Картер прошептал вслед за ней: - Да, дорогая. Да. Ты любима. Это мгновение было таким волнующим, что они оба замолчали. Наконец он спросил: - А что ты скажешь о моем домике на побережье? - Он мне очень понравился, - ответила Слоун. - Это чудесный дом. - Стало быть, он тебе подойдет, когда ним надоест жить здесь и мы решим пожить там. А если захотим, то наймем семейную пару, чтобы она следила за “Фэйрчайлд-Хаусом” во время наших отъездов. Девушка задумалась: - Пожалуй, нелегко найти людей, которым я смогла бы доверить мой пансионат. Видишь ли, популярность “Фэйрчайлд-Хауса” - дело только моих рук. - Конечно, - согласился Мэдисон. - Но, думаю, его репутация не пострадает, если в нем поселится знаменитый писатель. - И притом скромный знаменитый писатель. - Само собой разумеется, - серьезно промолвил он. Затем его лицо вновь озарила широкая улыбка, и Картер спросил: - Ты родишь мне ребенка? - Не тебе, а нам, - поправила его Слоун. Он прошептал ей в волосы что-то ласковое, а затем спросил: - - А где шкатулка? - Какая еще шкатулка? - Ну да, шкатулка с твоего туалетного столика. Та самая, до которой ты дотрагивалась с таким благоговением? Слоун медленно высвободилась из его объятий и, обнаженная, направилась в другой конец комнаты. Взяв шкатулку, она поставила ее перед ним. Не сводя с нее глаз, Картер спустил ноги с кровати и сел. Отперев крошечным ключиком замок, он поднял крышку. Даже не прочитав ни одной строки, он понял, что перед ним. - Но зачем? - недоуменно спросил он. - Ты же могла купить все мои книги, если еще не сделала этого раньше. Девушка убрала с его лица прядь упавших на глаза волос: - Все могут покупать твои книги. А эти страницы - все, что у меня оставалось. Никто не читал их и никогда не прочтет. Они принадлежат только мне. - Но, Слоун... Это же черновики, там все перечеркнуто... Она покачала головой: - И? важно, что там написано. Для меня это самая прекрасная история любви. Настоящая поэзия. И тут Мэдисон пробормотал нечто среднее между злобным ругательством и молитвой. Прежде такое приводило ее в ужас, а теперь она стала относиться к этому совершенно спокойно. А смысл? Впрочем, каждый мог услышать в его словах то, что хотел. Во всяком случае, Слоун услыхала второе. Отложив в сторону странички. Картер привлек ее к себе. - Это ты - поэт. И поэзия заодно, - прошептал он. Его руки ласкали ее нежное тело, изучая каждую клеточку, каждый изгиб плавных линий. |
