Воконий и Канноний сидели в крытой галерее, потягивая винцо. Диспенсатор толкнул к ним Диму и, поклонившись, ушел. Воконий с интересом рассматривал павшего духом сюковца. Затем повернулся к Каннонию:

    – Кто он по справке? [12]

    – По справке он врач, но и боец недурной. Посмотри, как сложен! Несомненно, на родине его обучали владеть оружием.

    Воконий покачал головой в раздумиях.

    – Десять динариев, – сказал он.

    – Дорогой мой Воконий!

    – Хорошо. Сорок одна сестерция.

    – Одиннадцать динариев, – сказал торговец. – Но учти, это грабеж.

    – Северяне быстро дохнут, – отозвался хозяин дома, отсчитывая сорок четыре сестерции. [13]

    Вадим проснулся от того, что в него тычут палкой. Тыкали в спину, не то чтобы больно, но назойливо и довольно нагло. Дима зашевелился и со стоном сказал:

    – Встаю, встаю…

    Под руками зашуршали сухие листья и солома. Было темно и тесно. Дима зевнул и закашлялся от пыли. Вчера он так устал, что не соображал уже, где свалился в объятия Морфея. Сейчас кто-то настойчиво его из этих объятий извлекал.

    Дима обнаружил себя в темной каморке площадью не более четырех квадратных метров, как он определил на глаз. На полу ее было устроено лежбище. В проеме двери темнела фигура с палкой в руке. Вероятно, это древнеримский сумасшедший дом, подумал в смятении сюковец.

    – Эй, ты, – сказал человек.

    Дима выбрался из каморки и оказался с ним нос к носу. Это был невысокий худой черноволосый человек лет двадцати семи или чуть больше.

    – Ведь это ты – тот варвар, которого вчера привел Воконий? – спросил он, щуря глаза и рассматривая Баранова, имевшего довольно жалкий вид в драном сюковском комбинезоне, со всклокоченными волосами и тем туповато-рассеянным выражением лица, которое выводило из себя самых терпеливых преподавателей интерната.

    – Меня зовут Вадим, – сказал он. – Вадим Баранов. Сам ты варвар.

    – Так ты говоришь по-латыни? – удивился тот.

    – Со словарем, – огрызнулся Дима.

    Черноволосый, видимо, не расслышал. Дима с любопытством озирался по сторонам. Они стояли во дворе, довольно просторном. Сооружение отчасти напоминало Гостиный Двор. На галерею второго этажа и в портик первого выходили многочисленные двери, за которыми, судя по всему, были комнатушки, вроде барановской.

    – Где это мы? – спросил Дима.

    – Это школа Спурия Вокония, – был ответ.

    – Школа? – в ужасе переспросил троечник. – С каким уклоном?

    – С гладиаторским, – ответил черноволосый. – Раскрой глаза пошире, варвар. Ты теперь просто мясо.

    – Что ты несешь? – возмутился Дима.

    Тот фыркнул:

    – Надеюсь, тебя не отправят в мой отряд.

    Дима пожал плечами. Разговор ему решительно не нравился. Черноволосый обозвал его как-то непонятно, плюнул под ноги и пошел прочь. Дима с завистью посмотрел ему вслед. Затем он принялся рассуждать логически. Сейчас утро, сказал он сам себе. Независимо от эпохи, по утрам люди завтракают. Логично? Логично. Умница, Баран…

    Ведомый безошибочным детдомовским инстинктом, Дима нашел столовую сразу.