|
Дима встал в боевую позицию. Сражаться без рук, одними ногами, ему еще не приходилось. Он провел прием с такой молниеносной быстротой, что двое из нападающих не успели даже закрыться. Оставались еще трое. Дима повернулся спиной к дереву. Его мог спасти только отточенный смертоносный флям левой ногой с поворотом. Спасибо, Ванька гонял его на тренировках, приговаривал: «Пригодится в жизни, вспомянешь меня». Вот и пригодилось. Пригодилось в нелепой его барановской жизни. Переглянувшись, бывшие пираты вдруг заискивающе заулыбались.
– Да ты чего, парень, – сказал один из них. – Садись в тенек, отдохни. Дима недоверчиво пожал плечами. – Садись, садись, – поддакнул второй. Все еще настороженный, Дима устроился между корней, положив связанные руки себе на колени. Два поверженных им противника слабо шевелились на земле и хриплыми голосами проклинали богов. – Завтра будем в Гераклее, – задумчиво сказал один из бывших пиратов. – И распродадут нас, братцы, задешево, как каких-нибудь сардов. – Он действительно собирается всех нас продать? – спросил Дима. – Конечно, – последовал ответ. – А что ты думал? Было время, мы и сами приторговывали людьми. – У меня на родине такого нет, – гордо сказал Дима. – Ты никак скиф? – Нет, – ответил Дима. – Значит, не скиф, – сказал пират и скучно почесался. – И не псесс, часом? – Не псесс я, – уныло сказал Дима. – И не хавк? – на всякий случай уточнил настырный пират. – Да русский я, русский, – не выдержал Дима. – Отвяжитесь. И они действительно отвязались, но сквозь сон Дима слышал их голоса, бубнившие то тише, то громче: – Я же говорил, что он боруск. Боруски все такие… – Да, странный он какой-то, – прошептал второй голос, и все провалилось в черноту сна. Торговец поднял их рано, торопясь пройти дорогу до Гераклеи прежде, чем наступит нестерпимая жара, и вскоре уже небольшая процессия брела в сторону города. – Я есть хочу, – сказал Дима одному из своих товарищей. – У нас в интернате в это время завтрак. – Интернат – это где? – На севере… – Дима вздохнул. – Тебя как зовут? – Окрикул, – гордо сказал пират. – Красивое имя, – вежливо отозвался Дима. – Ты не знаешь, Окрикул, почему он нас не кормит? Бывший пират усмехнулся. – А с какой стати? Он нас и голодными продаст, будь уверен. Дима поежился, но промолчал. Торговец, проезжая на лошади, мимоходом стегнул обоих по плечам. – Да удушит тебя Мефитида [8] в своих смрадных объятиях, – тихонько проворчал Окрикул ему в спину. Дима споткнулся о камень, подняв облако пыли. Глупость какая-то. Почему его занесло в Древний Рим? Какие кнопки он там перепутал? Троечник несчастный, недостойный сострадания сюковец. Теперь надо каким-то образом не уронить своего достоинства, чтобы потом не было мучительно стыдно. |
