К тому времени, когда Кроули опомнился достаточно, чтобы сообразить, что его обманули, мы уже водворили его на заднее сиденье «линкольна». Он попытался сбежать, но я заступил ему дорогу и захлопнул дверь — а она оборудована детскими замками и открыть её изнутри невозможно.

Не стану повторять здесь эпитеты, которыми Кроули характеризовал нас. Некоторых из них я до того момента никогда не слышал, а у меня, уж поверьте, в этой области солидный словарный запас.

— Вам всё равно некуда деваться, — заявил я ему, — так что лучше сидите тихо и не дёргайтесь.

Он повернулся к Лекси:

— Что вы затеяли? Это он тебя втравил?!

— Идея полностью принадлежит мне, дедушка.

— Это похищение! — завизжал он. — Я на вас в суд подам!

— Представляю себе заголовки в газетах! — усмехнулась Лекси.

— Ага, — поддакнул я. — «Богатый старый псих привлекает к суду свою бедную слепую внучку!» Пресса сожрёт это за милую душу!

— Заткнитесь! — рявкнул он. — К тому времени, как вы выйдете из тюряги, у вас волосы станут седыми!

— Не-а, — возразил я. — У меня, скорее всего, волос не будет вообще. В нашей семье все мужики лысые.

Мой беспечный ответ окончательно вывел его из себя.

Выезжая из проулка на проспект, мы нацепили Старикану на глаза повязку; он не сопротивлялся, потому что у него всё равно не было ни малейшего желания видеть наружный мир. На минуту он притих, а потом произнёс:

— Что вы собираетесь со мной сделать? — Он был по-настоящему напуган. Мне стало его почти жалко. Ключевое слово — «почти».

— Понятия не имею, — ответил я, и это было подлинной правдой: Лекси до сих пор не посвятила меня в свои основные планы. Она сказала, что если я узнаю, то перепугаюсь так, что смотаю удочки. Я не стал допытываться, убоявшись, что она, пожалуй, права.

Мы ехали по Бруклин-Хайтс — части Бруклина, лежащей прямо напротив Манхэттена через Ист-Ривер. Потом вырулили на пирс. Вот тут мне стало ясно, что же затеяла Лекси.

— Ого! — проговорил я. — Ни фига ж себе!

— Что?! — завопил Кроули. — Что там? — Но повязку с глаз сорвать не пытался.

— Ты не можешь так поступить! — сказал я Лекси. — Это же убьёт его!

Водитель открыл дверцу.

— Простить, мистер Кроули, — сказал он с сильным акцентом. — Но Лекси говорить, это ради ваша польза.

— Что, катер? — каркнул Кроули, очевидно, почуяв запах речной воды. — Ненавижу катера!

— Нет катер, — ответил водитель. Он помог Лекси выйти из машины. — Я держать Мокси. Ты идти.

Никто, даже водитель «линкольна», не торопился сообщить Кроули, что следующим транспортным средством станет вертолёт. Старикану предстояло обнаружить это самостоятельно.

Я повёл его в конец пирса, где располагалась вертолётная площадка. Старик не сопротивлялся. Он был сломлен. Слишком напуганный, чтобы бежать, слишком напуганный, чтобы делать хоть что-нибудь кроме того, что от него требовали, Кроули безропотно брёл, иногда спотыкаясь о выбоины в асфальте, но я держал его крепко. Я не позволю ему упасть.