|
Охота получилась не очень удачная, так как произошла путаница. Мы условились заранее, что первый выстрел сделает Мама. Но поскольку все мы охотились на льва впервые, а время было позднее, слишком позднее для такой охоты, то после первого попадания каждый имел право стрелять сколько угодно. Это было разумно: солнце уже садилось, и если бы раненый лев ушел в чащу, дело не обошлось бы без хлопот. Помню, каким желтым, большеголовым и огромным показался мне лев рядом с низкорослым деревцем, похожим на садовый куст, и когда Мама, вскинув винтовку, опустилась на одно колено, я с трудом удержался, чтобы не посоветовать ей сесть и прицелиться получше. Затем грянул короткий выстрел из манлихера, и зверь побежал влево легко и неслышно, как огромная кошка. Я выстрелил из спрингфилда, зверь упал, завертелся, я снова выстрелил - слишком поспешно - и пуля подняла около него облачко пыли. Теперь лев лежал, распростершись на брюхе; солнце едва успело коснуться макушек деревьев и вокруг зеленела трава, когда мы приблизились, точно карательный отряд, с винтовками наготове, не зная, убит лев или только оглушен. Подойдя совсем близко, М'Кола швырнул в него камнем. Камень угодил льву в бок, и по тому, как он ударился о неподвижную тушу, можно было заключить, что хищник мертв. Я был уверен, что Мама не промахнулась, но обнаружил только одно пулевое отверстие в задней части туловища, под самым позвоночником; пуля прошла почти навылет и застряла в груди. Кусочек свинца нетрудно было нащупать под шкурой, и М'Кола, сделав надрез, извлек его. Это была четырнадцатиграммовая пуля от моего спрингфилда, она-то и поразила зверя, пробив легкие и сердце. Я был так удивлен тем, что лев просто-напросто свалился мертвым от выстрела, тогда как мы ожидали нападения, геройской борьбы и трагической развязки, что чувствовал скорее разочарование, чем радость. Это был наш первый лев, мы не имели никакого опыта и ожидали совсем иного. Чаро и М'Кола пожали руку Маме, а затем Чаро подошел и мне тоже пожал руку. - Хороший выстрел, бвана, - сказал он на суахили. - Пига м'узури. - Вы не стреляли. Карл? - спросил я. - Нет. Вы опередили меня. - А вы. Старик? - Тоже нет. Вы бы услышали. - Он открыл затвор и вынул два патрона сорок пятого калибра. - Я, конечно, промахнулась, - сказала Мама. - А я был уверен, что это ты застрелила его. Да и сейчас так думаю, - возразил я. - Мама попала в него, - сказал М'Кола. - А куда именно? - спросил Чаро. - Попала, - твердил свое М'Кола. - Попала. - Нет, это вы уложили его, - сказал мне Старик. - Ей-богу, он свалился, как кролик. - Мне просто не верится. - Мама пига, - сказал М'Кола. - Пига симба. Когда мы подошли к лагерю и в темноте увидели костер, М'Кола внезапно разразился потоком быстрых певучих слов на языке вакамба, закончив словом “симба”. Кто-то в лагере издал короткий ответный крик. - Мама! - закричал М'Кола. Затем опять последовала длинная певучая фраза. И снова: - Мама! Мама! Из темноты появились все носильщики, повар, свежевальщик, слуги и старший проводник. - Мама! - орал М'Кола. - Мама пига симба! Туземцы приплясывали, отбивая такт ладонями, и гортанно выкрикивали что-то, - из глубины их груди вылетали возгласы, похожие на львиный рык, и означали они примерно вот что: “Ай да Мама! Ай да Мама! Ай да Мама!" Быстроглазый свежевальщик поднял Маму на воздух, великан-повар и слуги подхватили ее, остальные сгрудились вокруг, стараясь хотя бы поддержать ее, и все, приплясывая, обошли вокруг костра и направились к нашей палатке, распевая: - Ай да Мама! Ха! Ха! Ха! Ай да Мама! Ха! Ха! Ха! - Они исполняли танец и песню о льве, подражая его глухому, одышливому рыку. |
