Захлебываясь кровью, Горджелин закричал: "Стойте!" – закричал, одолевая боль (удар об стену был все‑таки очень силен), но его былые союзники и не подумали прислушаться. Бой продолжался, и раньше повелителей и повелительниц к Равнодушному подобрался Хисс.

Он долго выжидал время для решающего броска, этот змеиный царь

Железо с хрустом вошло в тело Снежного Мага чуть ниже левой ключицы.

– Дочка! Помоги!

Лидаэль замерла. Время вокруг нее остановилось; застыл Аратарн, окаменел Хисс, держащийся за рукоять вонзенного в грудь противника кинжала; замерла Ярина – лицо блестит, руки раскинуты, ведет свою зеленую армию в наступление. И все это разом стало неважно.

Потому что тот поверженный, в которого Хисс так ловко вогнал пол‑локтя начищенной стали, – был ее отец

Сперва Аратарн – теперь она... Сперва найти – и тут же потерять...

– А‑а‑а‑а!!!

Так кричат дикие звери, уже поняв, что им не миновать стрел и копий охотников. Над двором словно пронеслась огненная коса, разбрасывая в стороны всех – и своих, и чужих. Двалин чуть не остался без головы, едва‑едва успев броситься плашмя на землю. Хисс уцелел, сотворив какое‑то заклятье, но змеиного царя вместе с его кинжалом отбросило к дальней стене двора, и там он попался в зеленые объятия воинства Ярины, не сразу разобравшегося в том, кого надо, а кого не надо ловить и вязать...

Лидаэль слепо рванулась к отцу, таща за собой не успевшего даже упереться Аратарна Ее натиск был столь же неудержим, как лавина, катящаяся вниз по горному склону; и так же, как лавину, девушку могло остановить только заклятье, а его повелители и повелительницы подобрать так и не смогли.

Обращая самое себя во всепожирающую бездну, Лидаэль смела, точно веник паутину, поспешно взвитые слои защитных заклятий Она, эта бездна, в которой тонул даже свет, где не было ни тепла, ни движения, вобрала в себя и поглотила всю противостоящую магию повелителей, обратив тех на какое‑то время в самых обыкновенных смертных

И все сразу же стихло

На отполированных каменных плитах лежали ране‑ные?‑.

Тонкая ладошка Лидаэли, обмякнув, выскользнула из руки Аратарна. Девушка пошатнулась и рухнула навзничь

И никто не заметил, что в дальнем углу, полускрытое зелеными стеблями воинства Ярины, замерло еще одно тело. Тело Эльстана Рожденного Волной.

Превозмогая бушующий внутри пожар – текущая по жилам кровь обратилась в пламя, безжалостно выжигая внутренности, – Горджелин приподнялся на локте Его девочка безжизненно распростерлась на камнях, точно отброшенная злым ребенком тряпичная кукла, – было в ее позе какое‑то горько‑обиженное выражение, словно она все время спрашивала: "За что?!"

– Уфрх... Р‑родгар! – вырвалось у Двалина. Бравый гном приподнялся. – Неужто мы их всех того?...

Из всего отряда охотников за Ордой на ногах остались только двое – он и Ярина Аратарн тряс Лидаэль, пытаясь привести в чувство, и трясся сам. Гному показалось – парень плачет.

Все повелители и повелительницы оказались в глубоком обмороке

– Мы что ж это, дык, победили, что ли?. – не мог поверить гном.

– Победили, мой добрый Двалин, – тихонько ответила Ярина – впрочем, нет, уже не Ярина. Глаза, лицо, фигура – все осталось прежним и в то же время неуловимо изменилось, Теперь это лицо дышало древней Силой, спокойной и строгой, что не ищет власти или богатства, Силой, чья мощь не растрачивается в никчемных баталиях, но расходуется лишь на созидание и украшение

Двалин выронил топор. Не может быть!... Неужели?... Но., они же ведь все погибли!

– Бога так просто не убить, – услыхал он. – Ты прав, друг мой– я – Ялини, хозяйка Зеленого Мира. Я искупила свою вину, и память вновь вернулась ко мне. А мои братья и сестры.