Хоакин все еще держался за него. Алек отмахнулся от него, и не мягко.
— Я не оставлю там ни одну женщину, оскорбленную и забытую, — сказал он. — Ни одну. Настоящий сумеречный охотник этого не сделает.
Он посмотрел через плечо на Хоакина, и начал спускаться по ступеням в ад.
— Ты можешь уйти, — сказал Алек. — Если ты это сделаешь, ты все равно можешь называть себя сумеречным охотником. Но будешь ли ты одним из них?
Рафаэль лежал на мощеной улице, а Джем и Тесса парили над ним. Джем использовал все безмолвные чары, которым научился у Безмолвных братьев. Тесса прошептала каждое исцеляющее заклинание, которое узнала в Спиральном Лабиринте. По долгому горькому опыту Джем мог сказать, что в этом маленьком теле было слишком много сломанных и ушибленных мест.
Горел огонь и бушевала битва. Джем не мог ни на что обращать внимание, не мог заставить себя заботиться ни о чем, кроме ребенка под руками.
— Ясенец, Джем. — прошептала Тесса отчаянно. — Мне нужен ясенец.
Джем поднялся на ноги, обыскивая толпу. Здесь было так много людей с теневого рынка, наверняка был кто-то, кто мог помочь. Его взгляд упал на Мать Хоторн, со звездным светом в волосах-одуванчиках.
Она встретила его взгляд и побежала. Джем был быстр, как сумеречный охотник, когда должен был. Он был рядом с ней, схватил ее за запястье.
— У тебя есть ясенец?
— Если у меня он и есть, — прорычала Мать Хоторн, — зачем мне отдавать его тебе?
— Я знаю, что ты сделала, более века назад, — сказал он. — Я знаю это лучше, чем ты. Трюк, который ты разыграла, заставив одного сумеречного охотника отравить другого? Он отравил нерожденного ребенка. Тебя это развлекает?
У фейри отвис рот.
— Этот ребенок умер из-за тебя, — сказал Джем. — Сейчас есть еще один ребенок, которому нужна помощь. Я могу забрать траву у тебя. Обязательно, если придется. Но я даю тебе шанс сделать другой выбор.
— Слишком поздно! — сказала Мать Хоторн, и Джем понял, что она думает об Ауралине.
— Да. — беспощадно ответил Джем. — Слишком поздно спасать тех, кого мы потеряли. Но этот ребенок еще не потерян. Этот выбор еще не потерян. Выбирай.
Мать Хоторн отвернулась, губы ее были в горьких морщинах. Но она потянулась к изношенному мешочку за поясом и положила траву ему в руку.
Джем взял её и помчался обратно к Тессе. Тело Рафаэля выгибалось под ее руками. Ясенец ожило от ее прикосновения, и Джем взялся за руки вместе с Тессой, присоединился к ее голосу, когда они говорили на всех языках, которым они когда-либо учили друг друга. Их слова были песней, их руки были связаны магией, и они вложили все, что знали, вместе, в ребенка.
Глаза Рафаэля открылись. Была вспышка перламутровой магии Тессы в его темных ирисах, потом она пропала. Ребенок сел, выглядя совершенно нормально, ну и весь несколько раздраженный. Он посмотрел на их обезумевшие лица и спросил по-испански:
— Где он?
— Он там, — ответила Лили.
Узкая мощеная улица была полна членов теневого рынка, оборотнями или наблюдающими сумеречными охотниками, с несколькими другими, глубоко нервными сумеречными охотниками, сориентировавшимися на то, чтобы помогать или пытаться потушить пламя. Лили не делала ничего из этого. Она уставилась на дом, скрестив руки на груди, и глаза ее потемнели от слез.
Пока они смотрели, часть крыши рухнула. Раф двинулся вперед. Тесса бросилась на него и схватила, удерживая его, когда он напрягся к ее хватке. Джем встал.
— Нет, Джем, — сказала Тесса. — Возьми ребенка. Пусти меня внутрь. |