— А вы, девушки, так будете весь день здесь торчать? — спросил он, садясь есть. Один взгляд на монитор показал ему, что видел Коул во время своего дежурства все утро. Абсолютно ничего. — Поскольку «Констанс Мэллой» явно временно в коме, я придумал кое-какие эксперименты.

— Эти твои эксперименты так застенчивы, что при зрителях их ставить нельзя? — спросила я.

— Вроде того.

Хотя мы все подписали бергмановскую клятву держать язык за зубами, старые привычки действительно отмирают тяжело, если вообще отмирают.

— Не вопрос, — ответила Кассандра. — Все равно Жасмин уже пора встретиться с моим приятелем.

— Ты фею послала курьером передать записочку? — спросил Бергман, ухмыльнувшись.

Вот именно что.

— Бергман… — Кассандра закашлялась, замотала головой и одними губами произнесла: — Потом.

Мы взяли удостоверения и документы, я надела кобуру, прикрыв «Скорбь» кожаной курткой. Еще я надела наряд, который Вайль мне купил взамен погибшего на нашем прошлом задании: темно-красная шелковая туника с узорным вырезом и черные джинсы. Ботинки я надела свои — Коул сказал, что из «Суккулентов семи морей» придут с утра за своей обувью и прочим, что мы одалживали.

Мы оставили Бергмана тащить из прицепа два ящика электроники и играть с ними, как ребенок с конструктором. Когда за нами захлопнулась дверь, я обратилась к Кассандре:

— Хотела бы я сказать «не обращай на него внимания», но обращать надо. Он ведет себя, как последний болван.

— Он испуган, — ответила она.

— Страх — ключевой пункт всего его существования. Но из этого не следует, что он должен поливать тебя и твою работу, как только откроет рот. Не будь он так чертовски талантлив, я бы ему уже месяц назад выдала как следует. Штука в том, что он просто очень ранимый, и всегда есть шанс его смертельно оскорбить совершенно случайно. И тогда все наши великолепные устройства накрываются медным тазом.

— Я вполне умею с ним ладить, — сказала она. — Просто я все время отвлечена с тех самых пор… — Она посмотрела на меня с добродушным упреком. — С тех самых пор, как тебя встретила.

— Что я могу сказать? Умею я привлекать сердца. А где, кстати, этот твой приятель?

— В уличном кафе под названием «Подкрепиться». Надо будет взять такси.

Я бы, конечно, предпочла приехать на своем «корвете». Но так как Кассандра не предложила мопедов, то я готова была на любой транспорт, который она выберет.

Мы проехали двадцать кварталов до «Подкрепиться» в такси, будто побывавшем в гонке на выживание. Где не было дыр, остались вмятины, а что не было разбито, то проржавело.

— Это кровь? — спросила Кассандра, показывая на пятно на полу.

— Если не околоплодные воды, — пошутила я.

Она посмотрела на меня в ужасе:

— Кто-то здесь рожал, в этой машине?

— А что такого? Сиденья с пружинами, а когда подопрет, надо только схватиться вот за эту измазанную петлю.

Я сделала вид, будто хочу продеть туда пальцы, и Кассандра, завизжав, перехватила мою руку. Черт!

— Не смей глядеть! — рявкнула я, но поздно: от этого мимолетного контакта она успела получить видение.

— Ты должна будешь взять нас с Бергманом на следующее задание, — прошептала она.

— Что за фигня?

— Потом на эту тему поспорим.