— Прекрасно! — воскликнула она, когда я закончила. Они с Ли Руоланом яростно захлопали. — А можно еще?

Жас выхватила бы свой тридцативосьмикалиберный и всадила прямо в эту наглую ухмылку. Но Люсиль Робинсон только широко улыбнулась, запихнув эту Жас куда поглубже, и ответила:

— Разумеется.

Причем не позволив Жасмин даже подумать о насильственных методах.

Я выжидающе посмотрела на Бергмана. Он подергал какие-то кнопки и рычажки, повозился и сказал:

— Извините, аппаратура отказала. Похоже, кое-что придется заменить. Но завтра все будет как новенькое.

Я улыбнулась шире, повернувшись к нему, на этот раз искренне. Ничего вокруг не видящий погруженный в работу технарь спас мою ноющую шкуру. Чудеса продолжаются?

Вайль встал:

— Люсиль, спасибо. Теперь был бы благодарен, если бы вы с Коулом принесли нашим гостям напитки и закуски, пока Кассандра подготовится. — Я поспешила прочь со сцены, а он повернулся к Луну: — Обычно мы в это время ужинаем и надеемся, что вы составите нам компанию.

Я отодвинула занавес, пропуская Коула, который стоял наготове со столом. Мыс ним вместе внесли стол по задней лестнице на левую сторону сцены. Теперь на него светил прожектор, видна была скатерть цвета слоновой кости. Йетта подобрала стеклянные и серебряные сервировочные тарелки, а для еды — из белого фарфора с каемкой красных роз. К этому прилагались тяжелые серебряные вилки, ножи и ложки.

Вайль наклонил голову в сторону Луна:

— Вы сегодня счастливый победитель, сэр. Поэтому приглашаем вас первым наполнить тарелку.

— Как это мило.

Лун взошел по ступеням к столу в тесном окружении своих соратников. Мыс Коулом встали у одного края стола, отчего им пришлось пройти по другому, и заряженная улитка оказалась к ним ближе всего. К сожалению, Лун такими руками не сможет держать тарелку, хотя нам он об этом не сказал — просто не вынимал их из рукавов и дал наполнить свою тарелку Ли Руолану. Ли сделал это тщательно, не торопясь, так аккуратно раскладывая еду, будто собирался писать натюрморт. К счастью, эту картину можно было бы назвать «политическое убийство» — смертельная улитка очевидным образом заняла в ней центральное место.

Все сели ужинать на скамьи, будто на каком-то непонятном семейном празднике. Если бы Ромео и Джульетта остались живы и родили ребенка, так, наверное, держались бы на его первом дне рождения Капулетти и Монтекки. Никто даже не делал попыток заговорить. Наша сторона смотрела искоса, ощущая некоторую обиду в том, что каждый кусочек протягивал Луну Ли Руолан, и еще мы волновались, что Ли, похоже, все пробует первым.

У него на вилке оказалась улитка. Та самая.

Я взяла сухарик, намазанный маслом и медом, и забросила в рот. Вот так, давай,  подумала я. Сунь ты этого моллюска в пасть своему боссу, и дело в шляпе!

Вошла Кассандра — Ли положил вилку на тарелку.

Р-р-р-р!

Лун жадно уплетал улиток, но теперь поднял глаза на Кассандру. В глазах его загорелся новый голод — к улиткам никак не относящийся. И тут до меня вдруг дошло, откуда такая одержимость экстрасенсами. Он хочет ее крови. Бывают у вампиров такие фиксации — тяга к конкретному типу. Девочки-подростки. Друиды. Канадцы. Питание от определенного типа жертв дает им такой приход, что вырабатывается зависимость.