Но он, очевидно, зная, как это прозвучит, сказал другое:
— Наши дети делали дело, угодное Богу, и мы гордимся ими. Ясновидцы — те же колдуны, они мерзость перед Господом.
— Мерзость, — согласился мой подопечный.
— А как тебя зовут, приятель? — спросила я его.
— Джордж Велестор, — ответил он.
— У тебя за всю твою жизнь была хоть одна своя мысль, Джордж?
Он посмотрел на водителя.
— Вижу, что нет. — Я продолжала говорить, поскольку сила Вайля дала всплеск, и если я что-нибудь не сделаю быстро, сейчас будет полный фургон мороженого с цукатами из человечинки. — Тебя как зовут, водила?
Он оглядел мои волосы, сиськи, глаза, сиськи и снова глаза. Мне стало интересно, сколько народу его хватится, если он тихо себе исчезнет.
— Меня зовут Дэйл Спицтер, мэм.
— Женат, Дэйл?
— А то.
— Тогда убери свои гляделки у меня из-за пазухи, и живо!
Он дернул головой, отворачиваясь. Мне показалось, что мальчишки прыснули. Вайль открыл дверцу.
— Ты что делаешь? — возмутился Дэйл.
— Выходи.
— Не выйду.
Холодная жесткая маетность зазвенела в голосе Вайля:
— Вы все четверо выйдете сейчас из машины и пойдете к нашему фургону.
Нашим гостям его лицо могло казаться маской, но я видела, как ходят у него желваки на скулах и бьется жилка на лбу. Не слишком благоприятные признаки.
Они послушались, как хорошие марионетки. Взрослые при этом держались так, будто каждую секунду ожидали удара по голове. И еще сильнее сникли, когда мы пришли и выдали им пару больших мисок с мыльной водой и бумажные полотенца. Вайль поставил дачные стулья, пригласил Кассандру выйти, и мы втроем расположились, наблюдая, как они сами смывают то, что наляпали. Вайль даже принес фонарик, чтобы Кассандра могла им показывать, где они пропустили пятно. Она много таких мест нашла.
Я думала, что Вайль удовлетворился этой местью, но он встал и начал расхаживать туда-сюда, а я не могла оторвать взгляда от его трости, которая с каждым шагом уходила все глубже и глубже в землю.
— Мы закончили. — Дэйл бросил скомканные полотенца в воду и опустил рукава.
— Молодцы. — Я встала. — Теперь проваливайте.
— Нет, я должен сказать несколько слов, — заявил он.
Им всегда надо сказать несколько слов.
— Дэйл, пойдем лучше, — ответил ему Джордж. Он мне теперь чуть больше нравился, потому что разделял мое мнение.
— Господь не без причины привел нас сюда, Джордж! — заговорил Дэйл речитативом телепроповедника, отчего у меня тут же заныли зубы. — Ибо мы несем ответственность перед человечест…
Я почувствовала, как смерчем нарастает сила Вайля, и вдруг поняла, как начинаются снежные бури. И еще поняла, почему ему нужен авхар . Если он сейчас убьет этих дураков на глазах их сыновей, то — помимо очевидных трагических последствий — это нанесет его душе непоправимый вред. И сказали мне это и мои инстинкты, и вдруг разогревшийся Кирилай.
Я шагнула вперед, твердо встав между Дэйлом и моим схверамином .
— Дэйл, ты сильно отклонился от дороги, колесами траву пашешь. Я не собираюсь обсуждать с тобой религиозные или философские вопросы — думай, что тебе хочется думать. Но дело вот в чем: за моей спиной стоит вампир, который может тебя заморозить, как альпийский лыжный склон. И он страшно зол, что ты оскорбил его Ясновидящую. Однако она взрослая, и в конце концов он это как-то переживет.
Я сократила дистанцию между нами, потому что Дэйл надулся и стал покачиваться, готовясь демонстрировать гордость Истинного Человека еще раньше, чем я закончила. |