|
Конечно же, кто-то там делал записи, составлял рабочие графики и доклады - но сам Маклорин только включал свой микрофон и отдавал приказы. Система работала без сучка, без задоринки, по той простой причине, что он записывал все свои указания в голове и мог мгновенно "проиграть" их наглецу (таких давно уже не осталось), который осмелился бы заявить: "Но, сэр, вы же никогда мне этого не говорили!" Ходил слушок (а скорее всего - низкая клевета), что Маклорин занимается иногда фальсификацией, меняет свои ментальные записи задним числом. Доказательств, естественно, ни у кого не было. Директор указал на свободный стул (единственный в кабинете). - Не знаю, чья это была блестящая идея, - начал он, не дожидаясь, пока Садлер сядет, - но меня даже не предупредили о вашем будущем приезде. Знай я заранее, я попросил бы отменить его - или хотя бы отложить. Эффективность необходима, но сейчас очень сложное, беспокойное время. У моих сотрудников есть занятия значительно более серьезные, чем объяснять вам свою работу, особенно сейчас, когда мы кладем все силы на наблюдение сверхновой. - Мне искренне жаль, что вас не оповестили, - дружелюбно улыбнулся Садлер. - Скорее всего решение было принято уже после вашего отлета на Землю. - (Интересно, что бы сказал директор, знай он, что все это тщательно подстроено?) - Я понимаю, что, в некотором роде, путаюсь у ваших работников под ногами, однако они оказывали мне всю возможную помощь, и я не слышал ни одной жалобы. Более того, у нас установились вполне приличные отношения. Маклорин задумчиво помял свой подбородок. Садлер с трудом оторвал взгляд от крошечной, не больше, чем у ребенка, но при этом - идеальных пропорций кисти. - Сколько еще вы намерены здесь пробыть? Да, усмехнулся про себя Садлер, не очень-то он бережет чужое самолюбие. - Трудно сказать. Область моих исследований имеет довольно неопределенный характер. Следует, вероятно, предупредить вас, что я почти еще не занимался научной стороной деятельности Обсерватории - а ведь она скорее всего и представляет наибольшие трудности. Пока что я ограничивал свои интересы административной и техническими службами. Новость явно не обрадовала Маклорина; сейчас он был похож на крошечный вулкан, готовый к извержению; предотвратить катастрофу можно было только одним способом. Садлер встал, подошел к двери, быстро ее открыл, выглянул наружу и снова закрыл. Этот - намеренно мелодраматичный - спектакль лишил директора дара речи; тем временем Садлер обогнул стол и щелкнул тумблером коммуникатора. - Вот теперь можно и поговорить, - начал он. - Очень не хотелось, но деваться, похоже, некуда. Скорее всего вы таких штук еще не встречали. Ошеломленный, никогда прежде не сталкивавшийся с подобной наглостью директор увидел перед собой белую, совершенно чистую пластиковую карточку. Неожиданно на ней появились - чтобы тут же снова исчезнуть - фотография Садлера и короткий печатный текст. - А откуда она взялась, - спросил он, немного придя в себя, - эта самая Планетарная разведка? Никогда о такой не слыхал. - Так и должно быть. - Белая карточка спряталась в кармане Садлера. - Организация у нас довольно молодая, и она совсем не рвется на первые страницы газет. Как ни печально, сотрудники Обсерватории сильно заблуждаются относительно смысла моей работы. Говоря откровенно, мне безразлична эффективность вашей организации, и я полностью согласен с тем, что бессмысленно расписывать научные исследования по графам приход-расход. Но легенда получилась хорошая - или вам так не кажется? - Продолжайте. - В голосе Маклорина звучало опасное, ледяное спокойствие. Сцена начинала доставлять Садлеру удовольствие, неприлично выходящее за рамки удовлетворения успешно выполненным служебным долгом. |
